Машина Времени

serbelur · Добавлено: Mon Dec 16, 2002 18:32

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" - Андрей Макаревич, певец.
Эфир ведет Матвей Ганапольский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – В эфире "Эхо Москвы", в течение ближайших 45 минут приблизительно у нас в гостях Андрей Макаревич. Сразу после этой песни.
ПЕСНЯ
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, в студии "Эха Москвы" Матвей Ганапольский. "Машине времени", знаменитой группе, 33 года, Андрей Макаревич, ее знаменитый лидер на протяжении всех этих лет, у нас в студии. Добрый день, Андрей.
А. МАКАРЕВИЧ – Привет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как вы будете праздновать 33 года?
А. МАКАРЕВИЧ – Вот я сразу хочу внести ясность. Значит, несмотря на то, что советской власти уже нет, эта чудовищная любовь народа к юбилеям сохранилась. Вот на протяжении последних 5 лет, что ни афиша – то юбилей, у всех артистов юбилей. Мы не отмечаем никакого дня рождения, у "Машины времени" день рождения в середине мая.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это именно то точное время, когда вы собрались?
А. МАКАРЕВИЧ – Да, когда мы собрались. Мы просто решили собрать лучшие песни, за 33 года написанные, и сделать программу, назвали ее "Просто машина", подчеркивая этим, что это просто "Машина", это никакой не юбилейный концерт, не день рождения. Не помогает, все равно ждут каких-то торжеств.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Андрей, ведь людям хочется праздника, понимаете, ждут, вдруг вы что-то учудите, и соберутся вместе, и вообще. Ведь группа-то необычная, во-первых, срок-то какой, 33 года.
А. МАКАРЕВИЧ – Всякая мистика на ум идет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, всякая мистика на ум идет, это во-первых, а во-вторых, мало праздников в жизни, согласитесь, почему не использовать день рождения?
А. МАКАРЕВИЧ – Мы считаем, что вообще концерт в Москве, в огромном "Олимпийском", это уже праздник сам по себе, мы очень нечасто позволяем себе такие вещи делать. То, что праздник получится, в этом у нас сомнений нет, потому что мы раскопали такие забавные песни. Это как происходит, вот пишется альбом, хочется играть последнее, вот после этого альбома играем, играем, играем, потом через 2 года пишется следующий альбом, что-то остается из старого, но огромное количество песен, вот мы их не играли 15 лет. Мы их стали раскапывать, у нас было дурацкое чувство, что это не мы написали, потому что что-то такое совсем забытое. Слушаем – как интересно, неплохо ребята сочиняли в детстве. И сделали такую, не ретроспекцию, нет, но во всяком случае там есть вещи, 30 лет назад написанные, 25 лет назад написанные.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, 33 года, по-моему, это как, постарее кто-то есть? Вернее, что я говорю, постарее.
А. МАКАРЕВИЧ – "Роллинг Стоунз" подольше существуют.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну да, хорошее сравнение, правда? Идем дальше. Вы все тем же составом, и сейчас у вас масса новых проектов. Появился ваш новый проект, который вы сделали другим составом, это Ваш сольный проект?
А. МАКАРЕВИЧ – Да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я хотел бы, чтобы мы упомянули и о нем, по-моему, он получился вполне удачным.
А. МАКАРЕВИЧ – Мне очень нравится, и на концертах принимают это замечательно, да и альбом звучит удачно, он называется "И т.д.", записан с так называемым Оркестром креольского танго. Оркестр состоит из джазовых музыкантов, играющих в разных составах. Тем не менее, мы находим силы собираться вместе, я их вырываю из своих команд, и это абсолютная такая живая, не электрическая, музыка, по духу очень похожая на свинг, может быть, 50-х гг. даже где-то. Но очень теплая за счет того, что это акустический инструмент, живой контрабас, живая труба, живой рояль, и я получаю бешеное удовольствие от этого дела.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здесь вот еще одна загадка вашей группы, ее такого долголетия, в отсутствии обид, вот это странно и удивительно, ведь все прекрасно знают, что у вас сольные проекты. Более того, ваши музыканты, и Кутиков, и в какой-то степени и Маргулис, бас-гитарист, тоже имеют свои сольные проекты. Удивительно, что вы, разбегаясь, причем на достаточно долгий период, опять собираетесь вместе.
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, мы не разбегаемся, это все происходит параллельно, "Машина времени" не прекращает своей деятельности, если у кого-то сольный проект. Сольный проект делается в свободное время, а "Машина" функционирует постоянно. Маргулису грех обижаться, он еще и в "Воскресении" играет, также как в "Машине", а еще и с группой "Шанхай". Кутиков имел сольный альбом лет 10 назад, по-моему, сейчас готовит второй, насколько мне известно, не торопясь. Андрюша Державин готовит свою пластинку, так что у каждого есть еще такая работа на стороне.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот я, размышляя об этом, кстати, Вы сказали одну интересную фразу сейчас – Кутиков, по-моему, готовит второй. Это о чем говорит, это о том, что Ваш товарищ по жизни, Ваш музыкант, и Вы не знаете, так готовит он альбом или нет. Вот я не понимаю механизм, как вы живете, потому что тут великий секрет, как вы не надоедаете друг другу? Я понимаю, что вы не грузите друг друга, но вы каким-то удивительным образом за 33 года друг другу не надоели.
А. МАКАРЕВИЧ – Во-первых, прошло то время, когда мы могли друг другу надоесть, и уже давно. Во-вторых, я тоже приглашаю своих коллег, когда уже есть, что показать. Я там хотя бы наброски первых песен записал, тогда я зову Сашу или Женю и говорю: "Посмотри, как". Женя говорит: "А, тут надо немножко звук подправить". А пока все это на словах или в голове, то советоваться рано. Так что я думаю, что он на этой стадии пребывает.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но все же, про вашу совместную работу, вот еще раз. Концерт – это ведь работа особого толка, да, это все-таки какой-то праздник, даже для вас, когда вы стоите на сцене.
А. МАКАРЕВИЧ – Ну конечно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я не представляю себе, чтобы просто ребята пошли работать. Музыканты, артисты, они ведь вкладывают в понятие работы какой-то особый смысл. И этот смысл у вас существует, и тем не менее, на протяжении стольких лет это все продолжается. Для этого не надо ни худеть, ни по Волкову сдавать кровь куда-то.
А. МАКАРЕВИЧ – Надо и худеть, и сдавать кровь по Волкову, это все очень индивидуально.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А совместная работа требует каких-то особых усилий?
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, ни малейшего. Не знаю, мы настолько друг к другу притерлись, что это такой единый организм, который функционирует, когда все детали собираются вместе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы сейчас вот этим концертом поедете на гастроли, и я более широкий вопрос хочу Вам задать, куда вы поедете, где вас принимают, где вас любят? По-моему везде.
А. МАКАРЕВИЧ – Значит, по удивительному стечению обстоятельств всегда мы новые программы показываем в Питере сначала, это еще с 70-х годов пошло. Потом у нас идет Москва, будет Белоруссия, Украина была уже, будет большая поездка по Америке во второй половине марта. Я знаю, что должен быть Нью-Йорк, Чикаго и Вашингтон скорей всего.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А кто эти люди, которые за рубежом ходят вас слушать? Говорят, что молодые, они уже не помнят русский язык, и вообще им эта музыка без разницы.
А. МАКАРЕВИЧ – Аудитория очень изменилась за последние, наверное, года три, потому что когда мы в первый раз приехали в Америку, это были такие бабушки и дедушки, которые давно уехали и, может быть, Кобзона помнят.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, которые вас осуждали, когда вы начинали.
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, они нас даже не застали. Сейчас огромное количество молодых людей, и это в основном не те люди, которые туда уехали навсегда, потому что сейчас пропала эта тема. Люди приезжают учиться, работать, спокойно летают туда, их очень много, так что я перестал ощущать какую-то разницу в аудитории, американской и нашей, совершенно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Есть какие-то, наверное, любимые места, где вы даете концерты, и вот Питер, мы говорим, символичное место, это традиция, вы в первую очередь едете туда. А где еще, где особо понимают? Или везде хорошо?
А. МАКАРЕВИЧ – Везде. Очень хорошо на Украине принимают. Я не могу назвать место, где нас принимают плохо, мы давно не были в Тбилиси, вот кстати, собираемся, не помню чисел сейчас. Но всякий раз, когда мы там оказывались, несмотря на сложное время…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – На отсутствие электричества.
А. МАКАРЕВИЧ – На отсутствие электричества, прием был бешеный просто. Это приятно страшно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Музыкантам, когда они приезжают в такую страну, как Грузия, обязательно нужно знать, это добрая традиция, когда югославы к нам приезжали, помните, Саша Суббота сто лет назад был.
А. МАКАРЕВИЧ – Саша Суббота, да, Юдит Сюч.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Юдит Сюч, Радмила Караклаич, они обязательно пели что-то по-русски, и зал млел. Вы поете что-то на других языках? Странный вопрос, хотя это не надо, но, тем не менее.
А. МАКАРЕВИЧ – Однажды у нас была, по-моему, в 87 году или 88 большая поездка по Америке, причем не по русскоязычной Америке, а по американской Америке, это был период увлечения "красной волной", Горбачев, перестройка. И я перевел несколько песен на английский, чтобы им было понятно вообще, чем мы занимаемся. И надо сказать, что реакции почти не было, они вообще не очень слушают слова, т.е. они очень хорошо чувствуют энергетику, они чувствуют ритм, музыку. А в текст они особо не вникают, т.е. их не поразило, что это по-русски, а это по-английски.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ваш голос, слушаешь старые записи, когда Вы такой кудрявый, немыслимый были, абсолютно голос не музыканта. Вы с этим боролись как-то?
А. МАКАРЕВИЧ – Я боролся, был только один способ борьбы, надо было просто петь с утра до ночи, чем я и занимался. У меня нет ощущения, что он сильно изменился, кстати.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но как-то пониже он стал, как принято говорить, респектабельней, или нет?
А. МАКАРЕВИЧ – Наверное, да, с годами что-то набралось.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – В России любят теноров, но смотря где.
А. МАКАРЕВИЧ – В общем, да, я как-то вокальными данными особо наделен не был.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, "Машине" 33 года, что собой сейчас представляет эта группа, если взглянуть на нее с высоты птичьего полета?
А. МАКАРЕВИЧ – У меня такое ощущение, что наше отношение к жизни, к тому, что мы делаем, к тому, что мы любим, не изменилось абсолютно. То, что мы стали старше, мы это ощущаем, глупо бы мы выглядели, если бы нам казалось, что нам по 20. Но никаких перемен кроме этого я не замечаю, слава Богу.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Я напоминаю, у нас в гостях Андрей Макаревич, говорим о разном. И сейчас от внутренних проблем или успехов группы мы перейдем вообще к Андрею. Андрюша, я знаю, что Вы очень недовольны нашей эстрадой, и она вызывает у Вас активное неприятие.
А. МАКАРЕВИЧ – Есть масса вещей, которые мне не нравятся, я в принципе в состоянии устранять себя от этих, не люблю я ряженку – я не буду ее есть и все. Если у нашей эстрады есть огромная аудитория, которая от нее сходит с ума, ну что же я буду учить эту аудиторию, как жить, да, получают они удовольствие - слава Богу, молодцы ребята. Меня это не греет, я сяду в машину, заведу себе ту музыку, которую люблю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это действительно, что русская музыка, русская народная, блатная, хороводная. Вот если вдуматься в это, то обязательно там должны быть какие-то блатные мотивы, и мы знаем, что радиостанции, которые передают подобную музыку, на высоте, водилы слушают эти станции.
А. МАКАРЕВИЧ – Вы знаете, Матвей, ужас-то вот в чем. Не в блатной тематике. Американское кантри на 90% состоит из тех же блатных песен, бандитских, тюремных, дело в разнице музыкальной культуры, потому что искусство – это не про что, а как. Вот жутко напрягает то, как же это плохо сделано.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не могу понять, в чем, и аранжировки крутые, клипы сняты.
А. МАКАРЕВИЧ – Отвратительные, кабацкие, низкопробные, дешевые аранжировки. Невкусное пение, немузыкальное, потому что у Армстронга был тоже хриплый голос, и у Высоцкого был хриплый голос. Но каждый хрипит-то по-своему, да?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, пытаюсь разобраться, в чем проблема. Явно не в продюсерах, они могут вложить в хороший проект, если они видят, что это необходимо, еще 1000$, еще 10 000$.
А. МАКАРЕВИЧ – А зачем, если они видят, что и так хавают.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Съедается?
А. МАКАРЕВИЧ – Вот это и так хавают. Слово такое у них сейчас.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Значит, просто другое не надо?
А. МАКАРЕВИЧ – Значит, другое не надо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А в чем здесь проблема?
А. МАКАРЕВИЧ – Ни в чем проблема, я выключаю эту радиостанцию, слушаю другую. Мне не 20 лет, я не строю себе каких-то иллюзий по спасению человечества, абсолютно. Я хочу, чтобы мне было комфортно в этом мире.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот Вы добились, в принципе, в жизни своего комфорта? В общем человек небедный, Вы занимаетесь бизнесом, Вы на экране в программе "Смак", и это уже так долго.
А. МАКАРЕВИЧ – 9 лет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вас считают, наверное, специалистом и по этому поводу?
А. МАКАРЕВИЧ – Считают.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что это за передача, это Вам интересно или это чистый бизнес-проект?
А. МАКАРЕВИЧ – Во-первых, это интересно, а во-вторых, мне кажется, что это смешно. И задача моя – не научить кулинарии, упаси Бог, просто людям в субботу поднять настроение с утра, чтобы они как-то все улыбнулись, и остаток дня у них окрасился новыми красками. Задача эта.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но, тем не менее, Вы берете сковородку, иногда с очень пресным выражением лица, начинаете на этой сковородке что-то переворачивать, и после этого говорите. И это поразительно, потому что с одной стороны, музыкант очень известный, в этой кулинарной передаче абсолютно неторопливо они готовят какой-то борщ, с ума можно сойти, нонсенс абсолютный, 9 лет передаче.
А. МАКАРЕВИЧ – Хороший абсурд, между прочим, мне очень нравится.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нравится?
А. МАКАРЕВИЧ – Конечно, сознательно делается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А сами Вы сделали какие-то кулинарные выводы из этой передачи? Предположим, появились новые кулинарные пристрастия?
А. МАКАРЕВИЧ – Конечно, это показывали. Гости приходят со своими рецептами, и много чего интересного подсмотрел. Но, на самом деле, я и до этого, в общем, знал, что как делается. Надо просто уметь импровизировать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, я интересуюсь абсолютно такими простыми вещами. Вот Вы сами готовите что-нибудь?
А. МАКАРЕВИЧ – А как же Вы думаете? Естественно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Может быть, мало ли что.
А. МАКАРЕВИЧ – Задают вопрос – Андрей, Вы правда умеете готовить? Я говорю – конечно нет, я притворяюсь на экране, каскадеры все.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я понимаю, но вот в жизни есть какие-то блюда, которые вот сами можете этими музыкальными пальцами с холеными ногтями приготовить?
А. МАКАРЕВИЧ – Все, что угодно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я имею в виду не можете – хотите ли?
А. МАКАРЕВИЧ – Когда приходят гости, я все делаю сам, конечно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А что именно?
А. МАКАРЕВИЧ – А это зависит от того, кто придет, что будет пить, какая погода на дворе, какое время года, что удалось купить хорошего. Иногда идешь так по рынку…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы гурман?
А. МАКАРЕВИЧ – А что такое гурман?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот пример, предположим, мой знакомый, когда мы с ним идем в какой-нибудь ресторанчик, обязательно приносят вино. Он ничего не понимает в этих винах, но ему показывают бутылку, заглядывает в нее, даже нюхает, ему отливают, и в любом случае, каким бы ни было вино, он говорит: "Давайте".
А. МАКАРЕВИЧ – Может быть, просто он попадает на хорошие вина.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Может быть.
А. МАКАРЕВИЧ – У меня Кутиков такой же, он уважает хорошие вина, у него коллекция приличная, пьет только красное вино, например. Я его за это очень уважаю, у меня диапазон шире значительно, потому что сегодня может красного захотеться, а вечером водочки может захотеться. А если жарко, то например рома или какого-нибудь коктейля с ромом, да это все, что угодно. Столько красок на свете.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот об этих красках. Вы очень много ездили, и были даже телепередачи, я уж забыл названия.
А. МАКАРЕВИЧ – "Эх, дороги" это называлось.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – "Эх, дороги", да, и даже как-то вот Вы, Якубович, вот все это ассоциировалось, еще там ребята, вот вы повидали мир. Сейчас Вы ездите меньше?
А. МАКАРЕВИЧ – Меньше, потому что сейчас я могу только для своего удовольствия ездить, для этого надо бросать все дела. Тогда это было частью моей работы, я совмещал любовь к путешествиям с производством этих телепрограмм.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы бизнесмен сейчас?
А. МАКАРЕВИЧ – Я не очень знаю, что такое бизнесмен. Наверное, в таком ортодоксальном понимании, думаю, что нет. Я участвую в большом количестве разных проектов, но у меня бизнес ассоциируется, прежде всего, с цифрами, с бизнес-планами, да, с движением каких-то средств и т.д. Вот у меня всегда есть компаньон, который это берет на себя, потому что в этом я не смыслю. И мне плохо становится от вида цифр, меня ведет просто совершенно, поэтому у меня есть компаньон, которому я абсолютно доверяю. И могу на себя взять часть какую-то креативную или имиджевую какую-то. В общем, что-то могу придумать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мы сделаем сейчас небольшую паузу. Андрей Макаревич у нас в студии. 33 года "Машине времени", юбилей, не юбилей, день рождения. После новостей мы продолжим нашу беседу.
НОВОСТИ
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мы в студии "Эха Москвы", продолжаем беседу с Андреем Макаревичем. Андрей, все-таки хотелось бы, конечно, продолжая наш разговор о музыке нашей, российской, чтобы наши музыканты что-то выигрывали на каких-то международных конкурсах. Просто как гражданину это хочется, да, чтобы аплодисменты, сказали "Россия", может быть, конкурс "Евровидение", там ведь известна система, что кто победил, потом в той и стране. Но вот никак не получается. И я думаю, это в продолжение нашей беседы по поводу блатной/хороводной, нам что надо, может быть, только с какими-то народными мотивами выходить? Потому что есть наше желание быть на мировом уровне, а есть восприятие миром нашей музыки. И России как таковой – икра, валенки, телогрейка, как у Жванецкого.
А. МАКАРЕВИЧ – Во-первых, надо, чтобы желания совпадали с возможностями, а во-вторых, вот с этими имперскими замашками, по-моему, надо заканчивать, потому что вот Америка, да, законодатель, скажем, моды в поп-музыке. А там кроме американской и отчасти английской музыки не знают никакой, там точно также не знают, какая такая итальянская музыка, какая такая шведская, какая такая немецкая, нет ее там. Так что это рынок, который абсолютно замкнут на себя, там крутятся очень большие деньги, и они совершенно не заинтересованы туда пускать каких-то иностранцев. Зачем?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это разговор, как будто сталь нашу туда не пускают. Квоты на исполнителей?
А. МАКАРЕВИЧ – Грубо говоря, да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, но если есть квота на сталь, все-таки квоту на песню мы же можем как-то найти. Другое дело, мы можем, что значит – имперская? Нам это не надо, я все-таки думаю, это надо.
А. МАКАРЕВИЧ – Не знаю, зачем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Чего не хватает?
А. МАКАРЕВИЧ – Зачем нам это? Меня совершенно не тянет выиграть какой-то конкурс за рубежом. Зачем? Мне интересно работать здесь, для людей, с которыми я живу, говорю на одном языке.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, но "Евровидение", это я беру конкретный пример.
А. МАКАРЕВИЧ – Отвратительный, бездарнейший конкурс, абсолютная машина для собирания денег. Со средней, неинтересной среднеевропейской жвачкой, я вообще туда не ездил. Никогда в жизни туда бы не поехал.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну не знаю, ну почему не выиграть что-то?
А. МАКАРЕВИЧ – Ради выиграть, я не спортсмен, мне не нужны кубки. И вообще конкурсы в музыке – это странно, конкурсы всегда у нас были, у них фестивали. Фестивали – это не место, где раздают какие-то 1, 2, 3, медали. Приехать, показать себя, мы ездили на фестивали. Так это все воспринимается, с вежливым любопытством.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Интересно, я наблюдаю за Вами, в Вас абсолютно нет такого чувства, как бы чувства лидерства, такого самоощущения лидерства, хотя Вы лидер группы "Машина времени". Знаете, что думаю, вот смотрите, раньше была одна песня, вот понятие советская музыка, да, и был хит, и все радовались этому хиту. Он, как принято сейчас говорить, пиарился СМИ, все были счастливы. Сейчас музыка разделилась, десятки радиостанций, десятки поднаправлений внутри любого направления в музыке. И получается, что все больше и больше, с одной стороны, получаем того, что нам нравится, а с другой стороны, идем разными дорогами. Это так противоречит нашему пионерскому прошлому, но как-то грустно.
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, весело и хорошо, наконец-то, нет необходимости в ногу шагать. Пусть каждый ходит, пусть каждый ходит сам по себе. Я рад, что я еду в машине, я включу "Эхо", я послушаю новости, потом я включу радио "Джаз", послушаю джаз. Есть выбор.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это какое-то странное время, очень непривычное, я не знаю, может быть, Вы легко в него входите.
А. МАКАРЕВИЧ – Абсолютно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но то, что все мы отдаляемся друг от друга, это мне странно и как-то горько, знаете, вот как развал СССР, когда были дни культуры национальных республик, мы над ними смеялись, иронизировали над ними, правда, но это было что-то хорошее?
А. МАКАРЕВИЧ – Да что там было хорошего?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот какая сейчас музыка, например, в Азербайджане? Вот приезжал Полад Бюльбюль-оглы.
А. МАКАРЕВИЧ – Есть клубы.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что, клубы любителей азербайджанской музыки?
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, где играют замечательные этнические команды. И у них есть своя аудитория молодых людей, кстати, но это не та бодяга, которые приезжали на Дни Украины, потому что к народному творчеству все это имело такое же отношение, как… не буду имен называть, знаете, да, что народная музыка, этническая музыка, это отдельная штука. А то, что из этого делали политику, к музыке уже имело мало отношения, все эти расшитые шаровары и прочее. Сейчас можно услышать все, что ты хочешь, если у тебя есть к этому интерес. Все можно найти.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот те, кто пишут, например, гимн? Вот сейчас Россия, Белоруссия соединяются и гимн появляется России и Белоруссии. Там чемпионат идет.
А. МАКАРЕВИЧ – Мне предлагали в этом поучаствовать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Решили, что нет?
А. МАКАРЕВИЧ – Нет, упаси Бог. Я не гимнописец.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но ведь в какой-то степени, но тогда возникает вопрос, а ощущает ли себя гражданином, вообще что такое гражданин страны?
А. МАКАРЕВИЧ – Вот я Вас хотел бы спросить.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не знаю.
А. МАКАРЕВИЧ – И я не знаю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Наверное, это жить свободно, делать то, что ты хочешь, а когда ты стар, это помнить, что тебя защитит государство, которому ты всю жизнь платил налоги. Вот можете с этим согласиться?
А. МАКАРЕВИЧ – Да, но наверное что-то еще.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А что еще, вот скажите? Мне это важно от Вас узнать.
А. МАКАРЕВИЧ – Это чувство радости, когда ты из долгого заграничного путешествия возвращаешься домой, какие-то любимые улицы, какой-то круг друзей, который у тебя уже один и здесь, и другого в другом месте не будет, и масса книг, которые ты прочитал в детстве, и фильмов, которые ты видел. Это из очень многих вещей состоит, наверное.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы изменились за эти 33 года, что пришло?
А. МАКАРЕВИЧ – Я не думаю, но такие вещи лучше видно со стороны. Я как-то не контролирую себя.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы сказали замечательную фразу, и значимую фразу, что мы слушаем эти песни и удивляемся, кто это написал, мы ли это написали.
А. МАКАРЕВИЧ – Ну да. Нет, я надеюсь, что я не очень изменился. Конечно, изменился, годы-то идут.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, только не надо на себя смотреть, я понимаю, чуть больше седых волос.
А. МАКАРЕВИЧ – Внутри, я думаю, что нет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну что, мне остается тогда сказать, что я в очередной раз был рад встретиться с Вами, в данном случае по поводу 33-летия группы.
А. МАКАРЕВИЧ – По поводу концерта группы "Машина времени" с условным названием "Просто машина" 18 декабря в СКК "Олимпийский", куда я вас всех с удовольствием и приглашаю. Там должно быть весело.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Один концерт?
А. МАКАРЕВИЧ – Один, но большой, я думаю, что два с лишним часа будет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Чего мне Вам пожелать, чего Вы сами себе желаете, говорят, что это лучшее пожелание, вот что?
А. МАКАРЕВИЧ – Я хочу, чтобы ничего не болело ни у меня, ни у моих друзей, чтобы мы умели распоряжаться нашим временем, максимально рационально, и оставалось еще немножко на то, чтобы отдохнуть. И чтобы все, чтобы мы задумывали, у нас получалось.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – 33 года "Машине времени", Андрей Макаревич, ее бессменный лидер. Вел программу Матвей Ганапольский, желаем вам успехов, счастья и всего самого наилучшего. Больше музыки "Машины времени", спасибо.