При каких условиях мы можем относиться к творчеству как к искусству?

Первый основной и определяющий момент - своё мироощущение, возможность уловить его, пережить, понять и облечь в определенную форму.

Так называемый "профессионализм"/затасканное поп-словечко нашего времени/ вступает в свою силу на последней стадии формообразования.

Порой бывает так, что внутри громоздятся силы небывалые, а при выходе - не то, что фонтана нет, а струйка - и та слабая, незаметная. Последнее время "стали слышны речи", отрицающие профессионализм: "Мы - самодеятельность /делаем сами/". Но положа руку на сердце, это определенная философия, оправдывающая затрудненность, несовершенство способа выражения.

Случается и другое: внутри пусто, но есть механическое владение формой - так возникает типаж, коидеарное производство "произведений искусства для нужд населения".

А. Макаревич сейчас находится в состоянии утверждения своего "самодеяния" среди профессионалов.

Ну что ж - и здесь он поступил по закону "встречного движенил"; идя в потоке, видишь только спины. Идя навстречу - видишь всех в лицо.

Признаем сразу, что относимся к А. Макаревичу, как к личности творческом, одаренной, способной в потоке времени почувствовать основные движущие моменты. Именно этим объясняется неослабевающий интерес к песням "Машины времени".

В последнее время основная образная система песен, автором которых по-прежнему является Макаревич, изменилась. Вернее, изменился смысл этих образов.

Прежде всего, "дом". Он был у Макаревича местом, куда можно уйти от жизненных треволнений: или же это был дом "о трёх окнах" с размышлением о смысле бытия: одно окно смотрело в поле, другое - в лес, третье - помните эту песню? Дом порой превращался в крепость. Не его дом был с заколоченными ставнями. И вот теперь "новый дом":

Свой новый дом я беру с собой -
Он для всех городов и даже дальних стран.
Он сам собой был сделан за миг,
Он очень прост и совсем невелик.
И легко влезает в чемодан.
Он там, где я, я всё время в нём,
Или он во мне, мой новый дом?...

Дом стал символом человека, его внутреннего "я", его способности соотдачи.

Метафоричность "масок", "марионеток", да и персонажей "Никитского ботанического сада" была очень прозрачной. Сейчас Макаревич впрямую утверждает: "мы актеры большого-большого театра". И есть какая-то усталая тоска в этой вечной неизвестности:

Знать хотя бы на миг,
Сколько актов и сколько меж ними антрактов,
И чем кончится всё, и какая в финале пребудет мораль,
И чтоб кто-то сказал:" Ваша роль исполняется так-то
и так-то".

Но ведь "открытый путь",...страшнее, чем лютый враг". Ещё один образ - "круг". Был "круг чистой воды"... А вот новые круги:

Всё проходит по кругу:
Отвага, испуг,
друг и недруг,
любовь и разлука.
Всё бывает не вдруг,
Это сходит нам с рук -
Это круг.

Очень много вопросов в песнях Андрея Макаревича последнего времени. "Я шёл и думал - что же мы творим? Что будет с ним? И что -же будет с нами?" "Победа в руки.давалась, и нужно самую малость... Казалось... А что осталось?" - вопросы без ответов. Раздумья...

Коли здесь поставить точку, то иного вывода как "пессимизм" сделать невозможно. Но в том-то всё и дело, что в этот очень концентрированный момент своей творческой жизни Андрей Макаревич будто подводит итог определенному этапу, очень честно, без "розовых очков"

"Но буду благодарен я судьбе
За то, что выбрал путь порой ранней,
И в том пути я верен был себе,
И в сердце жив костер воспоминаний."

И вырывается в новое:

"И выше любого хотенья
Сильнее любого знанья
Вечное жизни цветение
И вечное умиранье".