"Широкий вечер" 28.10.02.

Широков: Добрый вечер, уважаемые друзья! В эфире первого музыкального – Широкий вечер. В гостях у нас сегодня – Андрей Макаревич. Добрый вечер. У вас выходит пластинка и так далее и так далее… Я просто хотел беседу нашу начать с тех поразивших меня строк, которые я прочитал в двух книгах, одна из них – я, честное слово, не помню, как она называется, она была издана года три-четыре назад и вторая книга, которая называется «Сам Овца». И в первой и во второй книге я прочитал о безумном разочаровании в том, что происходит в профессии художника. Как называется первая книга, Андрей Вадимович?

Макаревич: «Всё очень просто»?

Широков: «Всё очень просто». Там были строки, которые поразили меня, а поразили по одной простой причине – я, наверное, испытывал то же самое. Одно время я работал на радиостанции, на волнах которой звучал только рок-н-ролл и так далее, да и в общем, в жизни-то в основном рок-н-ролл. Я просто в этой книге прочитал то, о чём сам раздумывал очень серьёзно. И песня, клип на которую мы будем чуть позже смотреть – «Тем, кто ушёл». Когда я первый раз услышал, я был в шоке в абсолютном, потому что – в поэтической форме в общем, то же самое. Разочарование я имею в виду в идеях, можно говорить – в идеях рок-н-ролла, были ли они когда-нибудь?

Макаревич: Пожалуй, нет, разочарования не было, просто было в детстве обоготворение, о чём я не жалею, потому что, если ты обоготворяешь нечто, то это тебя поднимает ровно в той же степени, в которой ты поднимаешь то, что ты обоготворил, так что действует это на тебя благотворно и не надо эту песню воспринимать, как какую-то мою исповедь. Я её писал скорее от лица такого рокера семидесятых, которых знаю предостаточно, которые мечтали о свободе и только про неё и пели, а она оказалась не совсем такой идиллической, как представлялось и она их под собой похоронила, то есть вот с новым испытанием они не справились, как рыбы, которые в банке могут жить, а выпускаешь их в реку – они раз и брюшком кверху.

Широков: Для меня шок состоял в том, не шок, а просто я прочитал подтверждение своим мыслям о том, что там вот дословно, в книге «Всё очень просто» было написано, что «нам казалось, что когда у нас появится возможность крутить наши песни на радио, издавать пластинки, давать концерты, стадионы и так далее, то мир изменится вокруг, и, то есть………

Макаревич (подсказывает): И всё благодарное человечество снимет шляпу.

Широков: И там же написано, что и вот это произошло, я имею в виду легальные концерты, издание пластинок, ротации на радио, потому как «Машина Времени» и сольное ваше творчество являются то, что сейчас называется «золотой фонд» музыки тех лет. Все абсолютно радиостанции крутят и всё-таки не произошло – я имею в виду переворота в человеческом сознании и так далее.

Макаревич: Ну, честно говоря, я всегда был, по-моему, достаточно реалистично настроен и желаемое с действительным не путал. И я знаю, про что ты вспоминаешь. Это был момент, когда пришёл Горбачёв и вдруг этот рок-н-ролл вырвался из подполья, его пустили на стадионы, и поехали в Америку, и Америка ахнула сначала – ненадолго, правда, потом она ахнула уже по другому поводу.

Широков: Уже другие ребята приехали.

Макаревич: В общем, те же самые. Вот, и все были потрясены, но недолго. А потом остался кружок – вот тот самый кружок, который, собственно и был, может быть он чуть-чуть расширился, а остальные вернулись к любимой музыке, к Софии Ротару, к «Ласковому маю» (вы хотели сказать – лаю? И причём не ласковому, а совершенно убогому – И. В.). Так обстоят дела.

Широков (помолчал бы лучше – И. В.): А как вы относитесь к людям, которые слушают с удовольствием «Ласковый май»? К людям, у которых домашняя фонотека состоит из ансамблей-однодневок?

Макаревич: Ты знаешь, что самое невероятное? Вот мы же все очень хотим уподобить людей, на которых мы рассчитываем, уподобить их себе. Если ты не любишь «Ласковый май», то и он должен не любить «Ласковый май». У массы людей невероятным образом в голове укладывается «Ласковый май», «Depeche Mode», Джанис Джоплин, «Сплин» и при этом это нормальный человек, во всем остальном он совершенно нормален. Как это укладывается, я не знаю, но это происходит, то есть, у среднего человека вот эта вкусовая палитра, если её можно назвать вкусовой, шире, чем мы предполагаем. Так что с этим надо считаться.

Широков: О широкой палитре чуть позже поговорим. Меня просто вот грызёт вопрос – на компакт диске Юза Алешковского было написано «Андрей Макаревич – топотушки»

Макаревич: Топотушки – это… (хлопает руками по коленкам). Ну, потому что Юз, как человек сидевший, ну, мы хотели приблизить это к тому, ну, как это, собственно в камере и играется. Хорошо, если есть спичечный коробочек, а так – по коленочкам, по телу, по обнаженному. Хорошо звучит, кстати.

Широков: А сегодня будут песни из того формата? Я имею в виду то, вот, как выглядит пластинка Юза Алешковского?

Макаревич: Не знаю, во-первых, я никакой программы не составлял себе специально. Во-вторых, пока ещё печальный день не кончился, веселится всё-таки чуть-чуть рано. Юз так замечательно поёт свои песни, что…

Широков: Нет, я не имею в виду песни Юза Алешковского. Ведь есть же ещё альбом Андрея Макаревича, который называется «Мои любимые песни».

Макаревич: «Песни, которые я люблю», есть ещё «Пионерские блатные песни»

Широков: Нет, «Пионерские блатные» - это уже…

Макаревич: Эстетство?

Широков: Нет, хотя как вы с Алексеем Козловым их поёте – это же, эстетство эстетством, но это, в общем, такое эстетство

Макаревич: Тоска по юности.

Широков: Нет, в «Песнях, которые я люблю» - там же есть и лагерная лирика, причём такая, прямо, замечательная.

Макаревич: Нет, ну эта пластинка, она вся целиком, она знаешь, откуда, это вот когда очень хорошие друзья собрались за столом и не виделись долго, или я там, скажем, приехал в Днепропетровск к своим друзьям, не видел их полгода или там, сходили на охоту, вернулись и выпили, как люди и ухи похлебали, ну не будешь же ты там петь свои песни, потому что все сделают серьёзные лица и хочется чего-то хорошего. И вот пластинка «Песни, которые я люблю» она составлена как раз из того, что хочется мне спеть в такой ситуации. А мы то с тобой сейчас чай будем пить

Широков: Понятно. Есть предложение, вот тот клип.… Вот эту песню можно спеть под гитару? «Тем, кто ушёл»

Макаревич: В принципе, под гитару можно спеть всё, что угодно… Но вот весь этот альбом, его лучше слушать с командой

Широков: И Т. Д.?

Макаревич: И Т. Д.

Широков: Я прочитал в пресс-релизе, что расшифровывается всё совершенно по-разному, и как «Индивидуальная трудовая деятельность» и как…

Макаревич: «И Так Далее». Сегодня скорее как «И Так Далее».

Широков: То есть, всё ещё впереди.

Макаревич: Ну, да…

Широков: Уважаемые друзья! (Объявляет телефон прямого эфира и пейджер) Есть предложение посмотреть всё-таки этот клип.

Макаревич: Давай.

Широков: Это правда, что и температура была 39 и…

Макаревич: Нет, я не заболел, слава Богу, я приехал больной и сел под то, что вы сейчас увидите и просидел шесть часов в одной позе и я думал, что я оттуда уже не встану и не уеду, но я доехал до дома, я упал в горячую ванну и через час я вылез, самое интересное, что я поправился. Потом вспомнил, что на Руси раньше лечили холодными обёртываниями, то есть, мокрая простыня с травами, но ледяная – вот, оказывается, помогает.

Широков: Смотрим, это абсолютно новый клип, насколько я понимаю.

Макаревич: Абсолютно новый, да и мало кем виденный.

Широков: Уважаемые друзья, премьера на МУЗ-тв, это уж точно, «Тем, Кто Ушёл» Андрей Макаревич и «Оркестр Креольского Танго». Поехали.

КЛИП. ТЕМ, КТО УШЁЛ

Широков: Продолжается «Широкий вечер», уважаемые друзья. Андрей Вадимович Макаревич у нас сегодня в гостях. Беседуем мы о жизни и о новом альбоме, который называется «Андрей Макаревич и «Оркестр Креольского Танго» «И Т. Д.»». Интересуюсь, как человек, который слышит этот по радио. Вот – шипение иголки, которое существует на музыкальном треке – оно откуда взялось? Вот – когда смотришь картинку, всё понятно, а…

Макаревич: Захотелось всё загнать в такое, в прошедшее время, поэтому записали граммофонный звук соскочившей иголки потом загнали в телефон фонограмму…

Широков: У нас есть форум www.muz-tv.ru и вот там есть такой Scorp, видимо приверженец рока и он задаёт вопрос: «Мне бы хотелось узнать, мёртв ли русский рок-н-ролл, по мнению Андрея Макаревича, если же нет, то, может быть Андрей Макаревич назовёт перспективных исполнителей, если таковые имеются.

Макаревич: Надо сначала определится в понятиях, понять, что такое рок-н-ролл вообще. Потом, что такое русский рок-н-ролл, и после этого я смогу с большей или меньшей степенью уверенности сказать, мёртв он или нет. Поскольку в первых двух понятиях для меня туман как был, так и остался, ничего сказать на этот счёт не могу, а что касается перспективных исполнителей, увидел двух потрясающих ребят из города Харькова, которые называются «Пятница», я думаю, что они скоро дадут прикурить.

Широков: Часто ли удаётся увидеть молодых исполнителей в других городах? Наверное, компакты и кассеты, наверное, нон-стопом присылают.

Макаревич: Редко. Значит, в других городах не бывает времени, потому что приехал, сыграл концерт, устал страшно и кого-то ещё идти слушать сил нет, а утром улетел домой. Кассеты присылают, но по объяснимой закономерности, чем менее интересные музыканты, тем с большей настырностью они шлют кассеты. Музыканты интересные, как правило, не шлют кассет. Во-первых, они сами знают себе цену, считают как-то неловким, что ли просить какого-то дядю что-то для них сделать.

Широков: Одно дело, когда это музыкальный продюсер ищет, рыщет, разыскивает, другое дело, когда – музыкант. Вот Масяняя – таков ник у нашей телезрительницы спрашивает, изменилось ли отношение к жизни со времён таких песен, как «Солнечный остров» и насколько?

Макаревич: Нет, отношение к жизни не изменилось, а отношение к каким-то вещам тоже не принципиально, я думаю. Наверное, исключительно в силу того, что становишься старше и странно выглядел бы человек, которому сорок пять с мироощущением двадцатилетнего. Какая-то в этом патология бы просматривалась.

Широков: Ну, почему, думаю, психиатры бы радовались и приглашали бы на беседы раз за разом. У нас есть телефонный звонок с вопросом по поводу «Машины Времени». Я, вот, такое ощущение, что я прочитал почти уже все интервью. Очень меня порадовала книга. И одна и вторая, потому как я там прочитал очень много реалий, которые будут интересны людям, которые, ну, вот сейчас молодые, которые захотят восстановить хотя бы хронологию ну вот тех событий, как всё появлялось. Я вдруг неожиданно для себя увидел некоторые места в Москве по-другому, что здесь сносили двери на концерты «Машины Времени» и так далее. Ну, насколько я понимаю, сейчас будет вопрос по поводу того, сколько ещё? Алло, здравствуйте.

Телезрительница: Алло, добрый день.

Широков: Здравствуйте, как зовут вас?

Телезрительница: Ольга.

Широков: Ольга, ваш вопрос Андрею Макаревичу.

Ольга: Добрый вечер, Андрей. Спасибо, Дмитрий, вам, за то, что пригласили Андрея Макаревича в столь сложный день. Андрей, я убаюкивала сына под песню «Музыка из-под снега» (м-да, интересный вариант названия песни – И. В.). Я, вероятно, появилась в то время, когда появилась ваша группа (а вы уверены? – И. В.). Вас можно узнать всегда. Насколько вы сильны? Насколько интересно будет тем молодым людям, которые придут после нас, будет интересно то, что делаете вы? Наверное, вкус тех песен, которые вы поёте, он не столько в мелодии, сколько в стихах. Они понимают это? Потому что люди, с которыми я общаюсь, моего поколения, они слушают вас и не только по мелодии, а именно по стихам. Что вы произносите. И вы для многих и, наверное это естественно, являетесь кумиром («не сотвори себе кумира»… - И. В.). Как вы долговечны? (Ну и вопрос – как в сектах, знаете, там часто задают вопрос – конец света настанет завтра или нет? – И. В.)

Широков: Спасибо.

Макаревич: Ну, во-первых, что касается молодого поколения – если бы я что-то прогнозировал, тут бы всё и кончилось сразу. Я ничего не прогнозирую. И покажите мне человека, который знает, насколько он долговечен. Нет таких людей. И я не знаю. Поэтому нечего об этом думать. Что касается возраста, я не люблю слова поколение – мне непонятно – я вообще считаю, что те, кто с тобой живёт, пока ты жив, вот это и есть поколение. Неважно, двадцать им лет или пятьдесят. Сознание человека, его кругозор, нормальность его, от возраста не зависит. Я надеюсь, что мои песни нравятся людям нормальным. Я их видел и среди четырнадцатилетних и среди шестидесятилетних. Точно так же как и идиотов я видел всех возрастов (И тут увидел я, как много взрослых дураков живёт вокруг меня – помните? – И. В.) в очень большом количестве. А прогнозировать ничего не надо. Надо делать своё дело пока оно делается. Вот и всё.

Телефонный звонок. Сорвался…

Макаревич: Нет у нас телефонного звоночка.

Широков: Я, когда говорил, что прочитал огромное количество интервью и книги, я просто хотел сказать, мне кажется, что я просто знаю ответы на некоторые вопросы.

Макаревич: Так, может, ты и будешь отвечать тогда?

Широков: Я думал, вот сейчас будет вопрос по поводу «Машины Времени» - почему Андрей Макаревич время от времени выпускает сольные альбомы? Я уже готов произнести фразу, что Андрей Вадимович Макаревич считает, что есть вещи, которые рождаются время от времени, но по тем или иным позициям не попадают в формат, грубое слово, но теме не менее (По настроению – вставил Макаревич) по настроению в концерты, которые играют музыканты «Машины Времени». И поэтому время от времени создаются коллективы, которые вместе с Андреем Макаревичем играют более нежную музыку.

Макаревич: Ты знал.

Широков: Честное слово. Если бы сейчас позвонил телезритель с таким вопросом, я бы ответил.

Макаревич: Боже мой, неужели кто-то читает эти интервью…

Широков: Кто-то читает эти интервью, я обычно, когда готовлюсь к программам, я делаю очень просто. У меня дома стоит много музыкальных энциклопедий, люди которые приходят в эту программу, почти все в этих энциклопедиях есть. Если зайти в Интернет, то там будет много ссылок, а уж сайт группы «Машина Времени» - это святое, практически. Андрей Вадимович, уже, может быть можно спеть что-нибудь, уже родилось что-нибудь?

Широков: Я просто, видимо, прочитал многое, но видимо мимо прошёл вот этой книги. (ай-ай – И. В.)

Макаревич: А это, на самом деле, песни и небольшое количество стихов. Небольшое относительно песен. И какие-то мои картиночки. Она довольно симпатично издана, на мой взгляд.

Широков: А сколько книг издано всего?

Макаревич: Если считать вообще?

Широков: Да.

Макаревич: По моему, шесть.

Широков: А сольных альбомов – этот восьмой?

Макаревич: Нет, это шестой. (Это как считать – И. В.)

Широков: А, шестой.

Макаревич: Тоже шестой. Вот интересно. Книги были… Одна книга была посвящена дайвингу. Она была скорее, такая, учебно-познавательная. Одна книга была про программу «Смак», потом была книга просто с графикой. Потом была книга «7000 городов», потом – «Всё очень просто» и вот «Сам Овца».

Широков: Андрей Вадимович, а какой этажности слова вы выстраиваете, если вас начинают спрашивать с пафосом, без пафоса насчёт программы «Смак» и задавать похабные, хамские вопросы о кулинарии?

Макаревич: Ты знаешь, я абсолютно спокойно к этому отношусь, потому что в конце концов сам же всё это и придумал. Меня никто не заставлял этого делать. Я это придумал восемь с половиной лет назад, когда ещё никаких кулинарных программ не было и в помине,. Мне казалось, что прежде всего это будет смешно. И меньше всего я думал о поварском искусстве. А просто хотелось поднять людям настроение в субботу утром. И, по-моему, это получается до сих пор. А сейчас на некоторых каналах по две кулинарных программы. Играет? (перебирает гитарные струны). Играет.

ПЕСНЯ. МЕНЯ ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБЯТ ЭСТЕТЫ

Макаревич: Сейчас сяду и станет ясно. (Проходит к микрофону)

Широков: А кто ещё раздражает вас? На последнем альбоме «МВ» есть совершенно шикарная вещь, которая называется «Меня заказали». Есть раздражительность по отношению к таким концертам?

Макаревич: Вообще, чудовищно раздражают хамы. С печалью приходится констатировать, что вот как он победил в восемнадцатом году, так он никуда и не делся. И я, который, так же, как и все мечтал о свободе, с ужасом понимаю, что не для хамов она предназначена, что если в зоопарке открыть все клетки, то звери друг друга пожрут. Это вот то, что мы наблюдаем, к большому сожалению, а больше меня практически ничего не раздражает.

Широков: Часто бывает так, что песня написана вот по каким-то событиям? Если я всё правильно понимаю, то, например, песня «Памяти Бродского» наверное, так и родилась. Она очень короткая и такое ощущение, что это просто эмоциональный всплеск.

Макаревич: Да, она была просто сходу у телевизора написана. Ну, взбесила меня ситуация. Совершенно. А, вообще говоря, песни, которые написаны по поводу событий, очень быстро уходят в прошлое. Потому что так плотно живём, что события сменяются другими событиями, забываются и уже через два года непонятно, а про что же эта песня. И перестаёшь её петь. А есть каких-то четыре-пять вещей или вопросов, которые, в общем, за последние несколько тысяч лет для человека своей сути не изменили и вот эти песни не стареют. Даже если устаревает музыка, скажем. Потому что музыка устарела, а лет через восемь, глядишь, она опять модная. Кружочек такой прошёл.

Широков: Вопрос пришёл – «здравствуйте, у меня есть книжка «7000 городов, стихи и песни», имеете ли вы какое-либо отношение к её составлению?», Лена спрашивает.

Макаревич: Самое непосредственное, я именно её и составлял.

Широков: То, что, собственно говоря, происходит и сейчас. Вот у вас есть шикарные совершенно… Сначала это были концерты, потом это стало пластинками. Я имею в виду, записями, в общем, концертными записями в «России» с Борисом Гребенщиковым, когда вы попеременно пели песни друг друга. И шикарный совершенно альбом «50 на 50», где «Машина Времени» и «Воскресенье» и по-моему, там ещё ведь появляются музыканты.. Или только… Я просто не был на концерте

Макаревич: Нет. Изредка очень, я не помню, на каком концерте альбом записан, но иногда Пресняков старший приходит с саксофоном, играет пару вещей просто с нами. Не помню, есть ли он на альбоме. Но вообще, с «воскресниками» это такая живая история, потому что, в общем, это джем-сейшен. И эти все концерты они все чуть-чуть разные. Широков: То есть, пластинка составлялась из нескольких…

Макаревич: Нет, из одного. Но я сейчас не помню, где это писалось уже.

Широков: А есть ещё коллективы, с которыми возможны такие джем-сейшены?

Макаревич: Наверно, но… Вот с «Кварталом» я играл периодически.

Широков: С «Кварталом» то есть вы тоже пели песни «Квартала»?

Макаревич: Нет, мы пели песни «Машины Времени», которые они пропустили через себя, как через такую хорошую бетономешалку. И настолько под другим углом это всё увидели и услышали. Мне это очень понравилось. Какие-то апологеты классического звучания «Машины Времени» возмутились. Как так? Что это? Что это вы сделали? Я говорю: ребята, подождите, мы же не заменили одно другим. Те песни тоже есть, мы их с «Машиной» играем, они записаны на альбомах, а это вот – вот очень хорошие музыканты это видят вот так. Послушайте, это забавно. Ну, вот такая вот грустная история с Ариком случилась и всё это как-то застопорилось. А вообще, мы сами по себе, мы не очень много сотрудничаем с другими.

Широков: На ваших сайтах, а вообще, вы сами там когда-либо бываете, то есть, интересно хоть как-то?

Макаревич: Да, я так просматриваю форум, и там раз в десять дней, ночью, если удаётся, перед тем, как сон срубил совсем уже, я на какие-то вопросы отвечаю.

Звонок от Владимира из Москвы: Добрый вечер, Андрей.

Макаревич: Да,

Владимир: Я хотел бы задать вопрос вам: вот недавно был фестиваль, «Крымские ночи», по моему, в Москве, да? (то есть, он ещё и не уверен, а был ли он)

Широков: Фестиваль «Крымские ночи».

Макаревич: Да.

Владимир: Вы выступали на нём с группой «Папоротник», по-моему.

Макаревич: Да, было дело.

Владимир: Я хотел бы узнать, кто из коллективов понравился вам?

Макаревич: А там все команды, все, которые в финале играли, были замечательные. И «Гроссмейстер» - блестящая команда, по-моему, совершенно, очень заводная, очень драйвовая, чего многим нашим командам не хватает.

Широков: А ведь с группой «Папоротник» тоже уже история достаточно старая, были и концерты.

Макаревич: И пластинка

Широков: И пластинка

Макаревич: И два парня из «Папоротника» в этом альбоме и в этом оркестре принимают участие. Скрипка и аккордеон. Иногда выбираешься, куда-то тебя вытаскивают. Был замечательный фестиваль летом уличных музыкантов, если помнишь. Сумасшедшая была эта молдавская команда, духовая, где все – члены одной семьи. Их – человек восемь, и они играют только на духовых инструментах, причём явно их никто не учил это вот так невероятно, нетрадиционно можно играть только самоучкам. И в бешеном темпе какие-то молдавские танцы на восьми дудках. Потрясающе весело и очень заводно.

Широков: Ну, дудки вообще в последнее время стали достаточно модными в хорошем смысле и господин Брегович и группа «Ленинград»… А у вас нет желания подобного «хулиганского» звучания?

Макаревич: Нет. Так как «хулиганство» бывает разное. Вот бывает хулиганство как у Бреговича, а бывает как у «Ленинграда». Можно, я не буду продолжать?

Широков: Конечно. Какие ещё песни будут (последнее слово очень тихим голосом)?

Макаревич: А?

Широков: Какие ещё песни? Нет, есть вопросы ещё на пейджере, просто я знаю, что вопросы про дайвинг тоже уже раздражают.

Макаревич: Да, в общем, что… Чего вопросы? Сейчас мы что-нибудь сыграем.

ПЕСНЯ. НАВЕРНО БЕЗ НАС.

Широков: Опять же в одном из интервью я достаточно давно прочитал, что вот такие песни рождаются потому, что, наверное, ну там был такой пассаж, что «наверное, песни в исполнении Окуджавы и там были приведены ещё имена я услышал раньше чем услышал «Битлз»».

Макаревич: Наверное, потому что когда тебе 8-9-10-11 лет всё, что ты слышишь впервые в жизни в тебя впечатывается, как в воск и потом остаётся надолго. Потом это место заполняется и ты можешь уже слушать всё, что угодно и читать всё, что угодно, и это на тебя оказывает меньше и меньшее влияние, пока не перестаёт оказывать вообще. Остаётся такой голый умственный анализ – это хорошо, это не очень. А впечатления детские – конечно, они – самые мощные.

Широков: Пластинку, вот, о которой идёт речь – я её увидел в полном объёме за тридцать минут до эфира. Там написано, что одна из песен – это песня Булата Шалвовича Окуджавы.

Макаревич: Да, это песня «Музыкант» и, если бы я здесь был вместе с оркестром, мы бы её с удовольствием сыграли, но там как раз смысл в том, что она играется не так, как у Окуджавы, а если я сейчас заиграю на гитаре, пропадёт затея, я как раз приближусь к его варианту, а это – зачем, у него это лучше получалось.

Широков: А нет идеи записать целую пластинку?

Макаревич: Окуджавы?

Широков: Да.

Макаревич: Есть. И я с Ольгой Владимировной Окуджавой разговаривал на эту тему. Она мне предложила это сделать. И ей очень понравилось, как я эту вещь сделал. Я попросил её подобрать мне какие-то, может быть, совсем мало известные вещи его. Потому что, ну вот уже из классики – не хочется классику трогать. И она обещала мне помочь, так что сейчас эта работа идёт. Вот она подберёт те песни, которые, может быть, даже не все знают. И потом я посмотрю, что с этим можно сделать. С тем оркестром, который сейчас имеется, это просто наслажденье.

Широков: А из каких коллективов? Может быть, просто назвать ребят, которые принимают участие в этом и где они играют?

Макаревич: А. Антонов и А. Бакхауз в «Папоротнике», а А. Дитковский в «Квартале» пианист Женя Борец, контрабасист Серёжа Хутас и барабанщик Сергей Остроумов играют в массе разных команд одновременно. Остроумов играет с «Игорь Бойко Бэнд», играет с Сюткиным, играет с авангардными джазменами, играет с традиционными джазменами, вообще это – в традициях джазовых музыкантов. Они играют каждый вечер и с разными людьми и поэтому они в очень хорошей форме. Вот при всей моей приверженности к рок-н-роллу и рок-н-ролльным артистам, начав с ними играть я понял, что, как бы это помягче сказать…

Широков: А есть возможность увидеть вас в составе вот этого коллективы где-либо не в Москве (была бы и у нас такая возможность, если бы не организаторы – И. В.) Возможно или нет?

Макаревич: Возможно. Мы были в Тюмени, например, недавно. То есть, когда нас приглашают, они умудряются освободиться на один день и мы едем.

Широков: А как будет называться эта программа? Она существует программа вот этой пластинки? Будет тур какой-нибудь?

Макаревич: И Т. Д. – так это и будет называться. Туром я бы это не стал называть. Тур – это когда всё–таки не вынимая два месяца люди ездят по разным городам, а «Машина Времени» так никогда не ездила. Даже в годы «Росконцерта». А сейчас уж – мы выезжаем в какой-то город, играем концерт и возвращаемся.

Широков: А вот эта программа будет издана, я говорю это потому что слышал примерно половину – четыре песни. То есть там десять…

Макаревич: Одиннадцать.

Широков. Десять треков – Андрей Макаревич и коллектив, и одна песня Булата Шалвовича Окуджавы.

Широков: Я слышал четыре, но я не слышал песню Булата Шалвовича Окуджавы. Я слышал только вот четыре песни. Что хотел спросить?

Макаревич: Не знаю.

Широков: Убежала мысль. Вот честное слово.

Макаревич: Не переживай. Я думаю, что я мог бы сыграть вот с этой пластинки. Начинает играть «Вот и всё». Тоже это там знаешь. Не так…

ПЕСНЯ ВОТ И ВСЁ.

Макаревич: Но там это лучше.

Широков: Сейчас издаются пластинки в формате DVD разных концертов «Машины Времени» и есть концерты такие достаточно камерные, вот эта программа будет ли так записана? Ну, вдруг?

Макаревич: Попробуем. Во всяком случае, это будет сниматься, и мне бы хотелось, чтобы это было зафиксировано несмотря на то, что рынок DVD в нашей стране на сегодняшний день это – вещь абсолютно альтруистическая.

Широков: Ну, если учесть, что их воруют, наверное, ещё на более раннем уровне, чем CD, то есть, материал.

Макаревич: Ну да. А потом разница в цене гораздо больше просто. Между пиратским и родным.

Широков: В два раза. Пиратская пластинка стоит порядка трёхсот рублей.

Макаревич: DVDишная, да?

Широков: DVDишная. Если она продаётся оптом, как мне рассказывали, они приносятся болванками, то они стоят порядка ста пятидесяти.

Макаревич: Всё ты знаешь.

Широков: Но это лысые, то, что называется лысыми.

Макаревич: Ну, понятно.

Широков: Вы пострадали уже? Последнее, что было издано – это тридцатилетний концерт и чуть позже начали переиздаваться. Или первая была тридцатилетний концерт?

Макаревич: Нет, сначала был Unplugged. Он был в таком удивительном формате, я сейчас даже не помню, как он назывался.

Широков: CDVideo.

Макаревич: Видеодиск виниловый такой.

Широков: А, он уже цифровой, но ещё крупный. Макаревич: Но ещё виниловый, да. Потом было тридцатилетие – концерт, потом вот этот был переиздан на уже DVD нормальной, и есть «50 на двоих» DVD – всё. Широков: «50 на двоих» - это тот с «Воскресеньем». Макаревич: Да. Широков: Всё понятно, я знаю, чем мне нужно будет заняться в ближайшее время – я имею в виду поиски. Андрей Вадимович, как пришла идея в голову издать – потому что я знаю, что вы и Александр Кутиков – папы практически альбома Юза Алешковского в России. Потому что о Юзе было известно, что – автор гениального «Николай Николаича» «Кенгуру», ещё целой группы романов, которыми зачитывались. Но, например, одна из журналисток, когда Алешковский едва ли не первый раз после длительной разлуки с Родиной, я извиняюсь за безумный штамп, приехал в Россию, она пришла и сказала: «Алешковский пел «Окурочек» собственный, то есть у меня вот на диктофоне с безумно плохим качество записи, но у меня есть образец», на что я ей сказал: «Ты знаешь, этот образец…». Он то ли в это время уже появился, эта пластинка, как она получилась? Макаревич: Ну, во многом это было везенье, потому что мы приехали в Америку с Абдуловым и Ярмольником на какие-то гастроли втроём. Очень смешно. Ну, давно. Пришли в «Русский самовар» - такой ресторан в Нью-Йорке. А Абдулов с Алешковским уже был знаком. Он говорит – вон Алешковский сидит. Он нас познакомил. А там Бродский был. Бродский отмечал какую-то награду свою. Вот. И познакомились, выпили. Юз – очаровательный человек совершенно, потрясающий. Я обожаю слушать, как он разговаривает, потому что такой же эффект со Жванецким – вот надо записывать, потому что уходит мысль в воздух и стали петь. Он ни на чём не играет сам, он так стучит по столу там ложкой или вилкой. Широков: Ну, вот как раз топотушки. Макаревич: Да. Поёт замечательно. Молодым голосом. Я говорю: «Юз, давай запишем пластинку». Он говорит: «Да как». Не могу его цитировать, потому что это всё красивыми словами перемежается. Я говорю: «Очень просто. Я здесь найду студию, запишу тебя с гитарой, а в Москве подумаю, что с этим делать». Тут же подходит парень и говорит: «А у меня есть студия». Саша, значит такой, говорит: «Я здесь пишу разных музыкантов. Я готов хоть завтра». Я говорю: «Давай». И значит, пришёл Юз, одел очки, волновался, напечатал себе текст, потому что стал бояться забыть слова. В общем, мы записали под гитарку. Я привёз, говорю: «Саня (имеется в виду Кутиков, если вдруг кто не в курсе – И. В.), можно сделать потрясающую пластинку совершенно». И потом я на это наложил, значит, где-то гармошечку живую, где-то балалаечку, где-то и то и другое. А в паре вещей – рояль, бас и получилось по-моему, очень живо и симпатично, потому что это без всякой электроники нормальное такое живьё. В общем, Юз был очень доволен. Потом он стал приезжать сюда, сейчас он в общем периодически приезжает. Пластинка, кстати, давно кончилась и надо бы сказать Кутикову: «Саш, может мы её немножко допечатаем?»

Широков: Андрей Вадимович, она ещё продаётся на Горбушке.

Макаревич: Да?

Широков: Но уже продаётся, наверное, не тот экземпляр, который, например, у меня, то есть с толстенной книжкой, я боюсь, что там уже какие-либо пиратские издания.

Макаревич: Скорей всего.

Широков: Это была шикарная пластинка, которая собственно говоря для большой массы людей просто привела, показала на Родине, кто автор части песен.

Макаревич: Ну, да, все же думали, что это народные песни – «Товарищ Сталин, вы большой учёный».

Широков: Ну, да. И эти песни исполняли классики этого жанра, я имею виду жанр хулиганской песни, не зная даже ещё совсем недавно, кто собственно говоря, сочинял эти песни. А есть любимое произведение Юза? У меня просто «Николай Николаич» из-за нескольких цитат. Там есть такие ёмкие определения в общем всего, что происходит вообще в жизни, то есть философия…

Макаревич: Ну «Николай Николаич» - она самая такая цельная, потому что у него в каждой книге есть изумительные места, фантастические, вот. «Николай Николаич» - она вся из таких мест состоит. Просто там негде вот упасть гвоздику.

Широков: Одна из фраз, после прочтения которой… Я её читал просто в университете, мы ей зачитывались просто. То есть у нас брошюра уходила за неделю истрёпывалась очень сильно. Там есть вещи очень сильные… Там есть определение, это определение, оно как-то перекликается с песней, которая называется «Звёзды не ездят в метро». Я не знаю, во всяком случае для меня. Цитата Алешковского звучит так, что Николаю Николаичу говорит, я просто не помню имя сейчас, у меня в голове мешанина, имя той дамы, которая работала медицинским работником и всё время ему помогала и в один из моментов она говорит, что «Я только прошу тебя об одном – не говори ей отвратительного слова «кончай», когда имеешь дело с бесконечностью». Просто вот отголоски этой самой бесконечности я услышал в песне, которая называется «Звёзды не ездят в метро». Как она была написана – вот именно эта песня?

Макаревич: Маргулис мне иногда подбрасывает строчки

Широков: Я просто объясню – на мой взгляд там некий, некое даже не желание, а это вот точно так же как у Феллини его Казанова всю жизнь ищет женщину, а находит свой идеал в механической кукле.

Макаревич: У Маргулиса было каких-то несколько просто рифмованных строчек, две там, две дурацких, а третья – «Звёзды не ездят в метро». Я говорю – «Слушай, вот дай-ка мне вот эту, сейчас мы из неё сделаем вещь». Я написал стих, написал, абсолютно не знал, она была какая-то – (начинает наигрывать на гитаре и напевать что-то типа дададай), такая – Максим Леонидов такой – группа «Секрет». И я понимал, что нехорошо, не годится. И мы сидели на репетиции, вертели, вертели, потом Державин говорит – «Да ну что вы, ну послушайте группу «Eleven», ну что, ну есть же молодые современные люди». И какие-то вот эти вот (играет вступление к песне «Звёзды не ездят в метро»), какие-то такие сочетания страшные… И с его помощью, сидя то на репетиции, то у компьютера, придумали вот эту аранжировку. А потом как нашёлся уже ход вот этот (играет первый куплет), всё, она сразу покатилась.

Широков: Шикарная совершенно вещь. А с чем связано, что вот на последнем альбоме «Машины Времени» да и вот на альбоме, который буквально завтра вот будет представляться, достаточно длинные песни. Прошло время малых форм?

Макаревич: Нет. Они такие получаются. Песня сама тебе говорит, какой длины ей быть. Как-то чувствуешь, не сговариваясь, сколько надо. Причём если о «Машине» говорить, то у нас взаимопонимание уже дошло до «А – меня(?)».

Широков: «Это не надо»

Макаревич: Ага, «давай» Вот настолько. А с «Оркестром Креольского танго», понимаешь, они, когда заиграли все, собранные вместе, я забыл слова, потому что мне так захотелось слушать, как они играют, что моё пение мне показалось уже лишним. Поэтому я, конечно, старался вот в противовес тому, что я делал раньше. Ну, как, вот эта песенка (сыграл пол-аккорда), ну это же гитарка и голос, ну вот пока голос поёт, гитарка аккомпанирует. Это появились такие краски, очень захотелось их реализовать.

Широков: Что ещё будете петь? Я специально просто не задаю вопросов, которые обычно задаю. И не задаю никаких вопросов по поводу… Ну, сегодня вот, то есть совсем недавно с вами говорили о том, что день ещё этот не закончен и так далее.

Макаревич: А вот раз он ещё не закончен… Я думаю, что… Это с новой пластинки песенка. Мне кажется, что она к сегодняшнему дню подходит

ПЕСНЯ. ПУСТЫМ ОБЕЩАНЬЯМ.

Широков: Андрей Вадимович, спасибо большое, за то, что пришли сегодня, пели, отвечали на несколько сумбурные вопросы. Мы уже практически заканчиваем, удачи вашей пластинке. Удачи… В общем, пусть работе в «Машине Времени» продолжается, сольная работа. В общем, живите долго.

Макаревич: Спасибо.

Широков: На этом всё. Уважаемые друзья, «Широкой вечер» подошёл к концу. Андрей Вадимович Макаревич сегодня у нас в гостях. Счастливо, спасибо большое… Андрей Вадимович, будете смеяться. Прямой эфир, на две минуты мы немножечко ошиблись. Ещё вопрос с пейджера пришёл, спрашивают – нет ли, может быть уже состоявшейся работы в кино сейчас. Я имею в виду, может быть, какие-то песни используются

Макаревич: Мы сейчас пишем музыку и песни к фильму, который я ещё и продюсирую. Телевизионный фильм, он будет называться «Танцор». Он должен появиться на ОРТ после Нового Года. Это по книжке Тучкова, восьмисерийная такая история.

Широков: Восьмисерийная, то есть, некий сериал?

Макаревич: Да, это виртуальный детектив такой.

Широков: А какая там песня будет заглавная.

Макаревич: Какая заглавная, не знаю пока. У нас намечено четыре, которых ещё никто не слышал и я даже не сыграю сейчас, потому что мы буквально на днях сядем и будем их строгать, делать, править и всяко-прочее.

Широков: То есть, ещё не понятно, какая песня будет открывать,…

Макаревич: Нет. Пока нет. Всё в наших руках. А смотри, у нас ещё две с половиной минуты?

Широков: Нет, уже 30- буквально 40 секунд.

Макаревич: Ну, тогда, тогда остаётся действительно всем пожелать удачи. Это нам всем очень нужно, по-моему. Я думаю, что надо немножко успокоиться сейчас, потому что многовато было истерики. Но обстоятельства это диктовали.

Широков: Именно поэтому и хочется сказать: спасибо ещё раз за абсолютно спокойное выступление сегодня у нас, потому как, ну, в общем, будем избавляться от истерики как говорят обычно про раба, которого выдавливают по чуть-чуть. Всего вам доброго, уважаемые друзья, Андрею Вадимовичу Макаревичу – аплодисменты (звучат такие «фанерные» аплодисменты) и счастливо.

Записал, прокомментировал и прислал Илья Волков.