Место, где свет.
(интервью-презентация нового альбома на "Нашем Радио", октябрь 2001)
Место, где свет
Андрей Державин: Это, кстати, единственная из медленных песен, которую мы пытались сделать как-то по-другому, тоже вот как-то «присобачить» ей что-то такое современное, и мы утяжелили бедную аж до такого «рок-вальса» что ли…
Евгений Маргулис: Да, что мы с ней только ни делали – ничего не получалось…
Андрей Державин:: Потом все сбросили и пришли к тому, что она должна звучать прозрачно, естественно, так, как она звучит сейчас
Евгений Маргулис: Ибо-ибо, там, наверное, на первом месте, все-таки, слова
Андрей Державин:: Скорее всего – да
Андрей Макаревич: Все-таки там упор на «посыл» какой-то, “message”, вот. А у нас это по-прежнему любят, как я заметил.
Этот город застрял во вранье, как "Челюскин" во
льдах -
Погрузившийся в ад и частично восставший из ада.
Наше общее
детство прошло на одних букварях,
От того никому ничего объяснять и не
надо.
Отчего ж мы кричим невпопад и молчим не про то,
И все считаем чужое,
и ходим, как пони, по кругу?
Вы не поняли, сэр, - я отнюдь не прошусь к вам
за стол,
Мне вот только казалось - нам есть что поведать друг
другу.
Место, где свет
Было так близко, что можно коснуться рукой,
Но кто я такой,
Чтоб оборвать хрустальную нить -
Не сохранить, прошло столько лет,
И нас больше нет в месте, где свет...
Этот город застрял в межсезонье, как рыба в
сети -
Стрелки все по нулям, и не больше не меньше,
Мы почти научились
смеяться, но как ни верти -
Что-то стало с глазами когда-то загадочных
женщин.
Хочешь, я расскажу тебе сказку про злую метель,
Про тропический
зной, про полярную вьюгу?
Вы не поняли, мисс, - я совсем не прошусь к вам в
постель,
Мне вот только казалось - нам есть, что поведать друг
другу.
Место, где свет
Было так близко, что можно коснуться рукой,
Но кто я такой,
Чтоб оборвать хрустальную нить -
Не сохранить, прошло столько лет,
И нас больше нет в месте, где свет...
Мне никто не указ, да и сам я себе не указ
-
Доверяю лишь левой руке, маршруты рисуя.
Ну а тот, кто - указ, он не
больно-то помнит о нас,
Да и мы поминаем его в беде или всуе.
Что казалось
бы проще - вот Бог, вот порог,
Что же снова ты смотришь в пустынное небо с
испугом?
Вы не поняли, Лорд, - я отнюдь не прошусь к вам в чертог,
Мне
лишь только казалось - нам есть, что поведать друг другу.
Андрей Макаревич: Помнишь, что сказал Энштейн, да? Когда какая-то журналистка его спросила: «Скажите, а чем Вы пользуетесь для сохранения своих великих мыслей? У Вас картотека или секретарь?» Он сказал: «Родная моя! – сказал он, - Хорошие мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно запомнить». Это относится и к мелодиям.
Место, где свет
Было так близко, что можно коснуться рукой,
Но кто
я такой,
Чтоб оборвать хрустальную нить -
Не сохранить, прошло столько
лет,
И нас больше нет в месте, где свет...
Звезды не ездят в метро
Андрей Макаревич: Задумывалась она по-другому. И, собственно, все, что от нее осталось – это гармония, мелодия и слова. Я совершенно не представлял себе, как ее играть, и меньше всего мне на ум приходил такой психоделический вариант. Я видел какую-то такую… пробовал какой-то битловский вариант. Такой, значит, а-ля ретро. Пробовал босса-нову какую-то из этого сделать. Все, все было не то. И потом мы просто сели и стали вот так каждый ковыряться в гитарах, клавишах, пока что-то не зазвучало. И все. Как только поймалось состояние – сразу, сразу все поехало, одно «тащит» за собой другое и выстраивается само собой.
Евгений Маргулис: Придумал название я. У меня был другой стишок, вот, уменя был написан один куплет, ну такой, наглый достаточно. «Андрюха, посмотри, может из этого что-то можно будет сделать?» Он написал свою историю. Ну, и Бог с ним! В конце-концов, потому что, как бы ему так видней. И мне спокойней – писать не надо.
Серый рассвет, серый проспект -
Ночью
прошла гроза.
Мокрый асфальт, город продрог со сна.
В серой толпе, сама по
себе,
Полуприкрыв глаза,
Снова в метро спешит она.
Тесный
перрон, синий вагон,
Желтый подземный свет,
Черный тоннель, поезд летит во
тьму…
В сумке на дне, сложен вдвойне,
Смятый заветный билет
-
Завтра она идет на концерт к нему.
Ниточка дней все не кончается,
Мы - бусы на ней, мы бьемся, как рыбы в стекло.
Встретиться с ней не получается -
Звезды не ездят в метро.
Ночь, тишина, лопнет струна,
Как натянутый
нерв.
Он дома один и снова ночь без сна.
Он всех послал, он так
устал
От этих накрашенных стерв,
Он помнит, что где-то в метро -
она.
Ниточка дней все не кончается,
Мы - бусы на ней, мы бьемся, как рыбы в стекло.
Встретиться с ней не получается -
Звезды не ездят в метро.Ниточка дней все не кончается,
Мы - бусы на ней, мы бьемся, как рыбы в стекло.
Встретиться с ней не получается -
Звезды не ездят в метро.
Ниточка дней все не кончается,
Мы - бусы на ней, мы бьемся, как рыбы в стекло.
Встретиться с ней не получается -
Звезды не ездят в метро.
Александр Кутиков: Мне кажется, во всех этих песнях есть некое сожаление. Может быть, оно не прописано, но оно наверняка присутствует. И, я думаю, что люди, которые будут внимательны к этим песням, они это почувствуют. " К сожалению", потому что, скажем, да, вот я не могу поехать в метро. Спокойно, сесть и поехать в метро. Ну не могу… Хотя…
Андрей Макаревич: Хотя там такие девки!
Александр Кутиков: Вот видишь, он все
рассказал! Думаю, что люди почувствуют, что там скорее сожаление о том, что
человек известный, получая эту известность, тем не менее очень многое теряет.
Теряет естественность жизни…
Мы расходимся по домам
Андрей Державин:: В очередной раз после концерта, сразу, мы убежали за кулисы, и когда мы вошли в гримерку, он сказал: «Вот,- говорит,- оставляя цветы на сцене, мы опять расходимся по домам». И, видимо, так у него эта строчка родилась…Когда это было…?
Евгений Маргулис: В прошлом году, да. И потом он мне «выкатил» эту песню, показал. Ну там тоже решать толком ничего не пришлось, потому что Джеймс Тейлор – он и есть Джеймс Тейлор. Такой вот… в духе Джеймса Тейлора нам сделано…
Андрей Макаревич: Что-то почти в один день я написал «Место, где свет»…
Александр Кутиков: Ты их привез две
Андрей Макаревич Да
Александр Кутиков: Ты где-то на островах был
Андрей Макаревич: Я куда-то уехал нырять. Точно. И оттуда привез две песни. Вот. Многие ее расценят как "Он был старше ее - 2". Продолжение истории. Я не буду их осуждать. Пусть они ее так и расценивают. На самом деле, просто, по-моему, лирическая красивая песенка.
В жизни подвигу мало места,
Но много мест
для дурных идей...
Он придумал себе принцессу
И отнес свое сердце
ей.
И, конечно, ей лестно было,
Что такого с ума свела,
Но она его не
любила,
Не любила - и все дела.
Она держала его на стальном
поводке,
Но не ближе известных границ.
Ей совсем был не нужен журавль в
руке,
Ей вполне хватало синиц.
И пока он понял, что нечего
ждать,
Прошло слишком много лет.
Даже если время вернется вспять
-
Все равно, моста уже нет.
Солнце ниже, длиннее тени,
Тени движутся прямо к нам.
Забывая цветы на сцене,
Мы расходимся по домам.
В этой жизни не много смысла
И в основе,
увы, печаль.
И никто не падал с карниза,
И никто не летал по ночам.
И
никто даже послан не был -
Ночь, звонок, разговор пустой...
Просто
умер ангел и где-то в небе
Стало меньше одной
звездой.
Солнце ниже, длиннее тени,
Тени движутся прямо к нам.
Забывая цветы на сцене,
Мы расходимся по домам.
Солнце ниже, длиннее тени,
Тени движутся прямо к нам.
Забывая цветы на сцене,
Мы расходимся по домам.
Солнце ниже, длиннее тени,
Тени движутся прямо к нам.
Забывая цветы на сцене,
Мы расходимся по домам.
Андрей Макаревич: Саня едет…
Александр Кутиков: На Речной
Андрей Макаревич: На Речной вокзал. Я еду в деревню
Подушкино. Маргулис едет в Крылатское. Державаин едет на Садовое кольцо. Ефремов
едет в Египет.
Оставь меня
Андрей Макаревич: Я очень рад буду тому, если выяснится, что то, что я там сделал, а я написал слова, удалось. Потому что, довольно часто бывает, что Саша приносит какую-то жизнерадостную, энергичную, явно хитовую мелодию, я в ужасе понимаю, что я ничего не могу с ней сделать. Потому что в каждой мелодии слова уже зашифрованы, их надо просто найти, отмыть. И, вот я понимаю, что, ну, не настолько я универсальный автор. Нет там моих слов. А с этой штукой получилось, причем довольно легко. Вроде я не очень долго и мучался
Александр Кутиков: Ты не мучался совсем. Вообще, дело в том, что когда уже часть песен была написана, ну, во всяком случае, в каком-то варианте они уже присутствовали, Андрей мне говорит: «Ну ладно, ты напиши что-нибудь жизнерадостное и простое». Должна быть какая-то еще такая вот…
Андрей Макаревич: Просто подсознательно уже ощущаешь баланс всего альбома и понимаешь, сколько там будет песен и каких… И хочется, чтобы он был просто гармоничным, что ли.
Александр Кутиков: Я взял и придумал эту мелодию, хотя в последнее время я, как правило, сочиняю более грустные темы. Как-то внутри меня другие процессы живут. Вот. Я сочинил ее, принес, показал, Андрюшка написал слова. Довольно быстро все это произошло.
Я всегда был вольный стрелок,
И свободен и
одинок,
Как же вышло так? Какой я был дурак,
Пустив тебя на свой
порог!
Ты смотришь на меня, как удав,
И, может быть, я где-то не
прав,
Но ты подходишь ближе и я прекрасно вижу,
Что я уже в твоих
зубах...
Оставь меня,
Не ставь меня в музей своих побед.
Оставь меня,
Представь меня, как то, чего здесь нет.
Не надо театральных речей,
Горячих рук и влажных очей,
Давно пора понять, что масть нельзя менять,
Прости, но я по жизни ничей.
Ты следуешь за мной по пятам,
Не спрятаться ни
здесь и ни там,
И, как я ни темню, мы десять раз на дню
Встречаемся по
разным местам.
Но если я желаю уйти,
То лучше не стоять на пути.
Я
бросил берега, меня несет река,
И в эту реку не
войти.
Оставь меня,
Не ставь меня в музей своих побед.
Оставь меня,
Представь меня, как то, чего здесь нет.
Не надо театральных речей,
Горячих рук и влажных очей,
Давно пора понять, что масть нельзя менять,
Прости, но я по жизни ничей.
Андрей Державин:: Давайте вспомним, что она написана в мажоре… Когда быстрая песня звучит в мажоре, то она уже предполагает какое-то, ну, если не веселье, там, то хорошее настроение. На альбоме больше нет быстрых песен в мажоре. Если не считать Женины, скажем, да. Но в его, все-таки по стилю они ближе к традиционному такому, скажем, блюзу. Вот, а здесь она такая… раз…
Евгений Маргулис: Разухабистая…
Разойдись плечо, размахнись рука… Кутиков, вообщем! И все тут!
Оставь меня,
Не ставь меня в музей своих побед.
Оставь меня,
Представь меня, как то, чего здесь нет.
Не надо театральных речей,
Горячих рук и влажных очей,
Давно пора понять, что масть нельзя менять,
Прости, но я по жизни ничей.
Оставь меня,
Не ставь меня в музей своих побед.
Оставь меня,
Представь меня, как то, чего здесь нет.
Крылья и небо
Евгений Маргулис: 11 декабря, на дне рождения Андрея Вадимовича Макаревича мы выпивали восхитительно. А числа , наверное, 10-го декабря, делая то же самое, но вдвоем с Андреем Владимировичем Державиным, Андрюха мне показал этот трек дома у себя, я говорю: «Какая восхитительная музычка! Набурчи мне». Он мне набурчал какие-то приблизительные слова, какой-то мотив. Я говорю: «Завтра на пьянке, ты нам и покажешь. Готовься к прослушиванию». Вот, мы выпили, я говорю: «Вот у нашего мальчика, в загашнике, есть замечательнейшая совершенно композиция. Ну-ка ставь.» И он поставил и все офигели! Вот так вот Андрей своим творчеством вошел в нашу жизнь
Андрей Державин:: В историю…
Она однажды жила,
Она сходила с ума,
А
ты был рядом, но долго не шел.
Она звонила тебе,
Она хотела детей
И
говорила, что все хорошо.
Последний поезд метро.
И ей уже все
равно,
Куда он едет, куда он идет.
Она сходила с ума,
Она стреляла
сама,
Ее никто нигде больше не ждет.
Дай ей все, что ты можешь ей дать,
Дай ей все, что не в силах отнять,
Дай ей крылья и небо.
Дай ей все, что ты можешь ей дать,
Дай ей все, что не в силах отнять,
Дай ей крылья и небо.
Андрей Державин:: На самом деле,
никакого дикого волнения не испытывал. Единственное, что сначала имело знак
вопроса – что текст к этой песне написал мой приятель, мой друг, вернее, Сергей
Костров, с которым мы уже работаем лет 15 вместе… Я думал, как это воспримет
Андрей Макаревич? Потому что, все таки, предполагалось, что я принесу музыку, а
текст напишет он свой на эту музыку. Он абсолютно адекватно отнесся к
этому.
Дай ей все, что ты можешь ей дать,
Дай ей все, что не в силах отнять,
Дай ей крылья и небо.
Дай ей все, что ты можешь ей дать,
Дай ей все, что не в силах отнять,
Дай ей крылья и небо.
Дай ей крылья и небо,
Дай ей крылья и небо...
Утренний ангел
пустых бутылок
Утренний ангел пустых
бутылок
Он слаб, он слегка не в себе
Он дышит мне чем-то вчерашним в затылок
Он крайне не склонен к борьбе
Он смотрит печально, как я просыпаюсь
В сумерках буднего дня
Утренний ангел пустых бутылок
Не покидай меня…
Ведь я все чаще с утра сомневаюсь
Что там – за окном, Земля
И нашу убогую шхуну качает
А в ней – только ты и я
И я боюсь, что придет в движение
Вчерашний табачный дым
И ты растаешь в то же мгновенье
И я останусь один…
И хочется верить, что есть еще порох
И, что запал не остыл
Пока я слышу неслышный шорох
Твоих перепончатых крыл
Куда бы мы ни брели с тобою
Я – первый, ты – чуть позади
Всегда и повсюду нас было двое
Пожалуйста, не уходи
Александр Кутиков: Потом, когда мы уже записывали основную версию, я по возможности «осветлил» это состояние. Чуть-чуть. Потому что там был такой «депресняк» !
Андрей Макаревич: Да, она была…
Александр Кутиков: С моей точки зрения. Но Андрюша, правда, к этому моменту тоже немножко по-другому посмотрел на этот материал, на весь. Потому что, когда весь материал записан, соответственно и меняется отношение к каждой конкретной песне. Может быть чуть-чуть, но меняется.
Андрей Макаревич: Ну конечно, было такое время, на балконе скапливалась гора, обычно за зиму она росла…Потом, вот приход весны знаменовался тем, что бутылки переносились в ванную,
Мылись душем, укладывались в чемоданы и авоськи, и вдвоем втроем шли и, устраивалась грандиозная пьянка по поводу сдачи бутылок.
Мой бедный бледный ночной товарищ
Когда протрубит беда
Возможно, ты меня и оставишь
Но я тебя – никогда
И если вдруг тебе станет худо
Хотя, куда уж еще
Не уходи, будь со мною всюду
Держись за мое плечо
Утренний ангел пустых бутылок
Утренний ангел пустых бутылок
Утренний ангел пустых бутылок
Утренний ангел пустых бутылок
Утренний ангел пустых бутылок
Вверх
Вверх, от земных оков
Мы уходим вверх
Выше облаков
Ближе к небесам – тише голоса
Вверх, в черные моря
Якорь гнет к земле
К черту якоря – ветру на крыло
В синее стекло
Сколько слов и сколько дел ты бросил в пустоту
Слышишь, нас опять зовут подняться в высоту
Вверх, не смотри назад
Нас уносит вверх
Что же ты не рад
Воздух свеж и чист
Жизнь как белый лист
Андрей Макаревич: На треке поет Вова Пресняков. Который по-моему это делает лучше чем кто бы то нибыл у нас сейчас делает. И я всегда знал, что он супер профессиональный вокалист. Но то, с какой он легкостью и скоростью придя на студию это все сделал, это бы потрясло даже американских продюсеров… Вот когда говоришь, все уже узнают
Александр Кутиков: Практически, никто не узнает сразу…
Сколько слов и сколько дел ты бросил в пустоту
Слышишь, нас опять зовут подняться в высоту
Вверх, не смотри назад
Мы всплываем вверх
Что же ты не рад
Воздух свеж и чист
Жизнь как белый лист
Чистый
белый лист
Меня заказали
Андрей Макаревич: Я думаю, что любой музыкант меня поймет, ему переводить ничего не надо будет. Часто случается, иногда случается и у любого когда-то случалось так, что ты оказываешься в ситуации, которая мягко сказать , для тебя не очень комфортная. Но ты должен работать, потому что тебя пригласили, тебе должны заплатить за это деньги. Поэтому ты должен делать хорошую мину, улыбаться и утешать себя тем, что раз тебя пригласили – значит они не равнодушны к твоей музыке, значит они тебя любят и ты обязан сделать им праздник. Когда-то в молодости «Машина Времени» играла на свадьбах, потому что мы копили деньги на аппарат. А больше и негде было.
Александр Кутиков: На свадьбах, на вечерах студенческих…
Андрей Макаревич: Ну, да… Это было очень тяжело, я помню отлично. Но сейчас тоже бывает, что ты не всегда знаешь. Тебя приглашают в какой-нибудь дорогой клуб с концертом. Приезжаешь, выясняется – условно у нас называется «День рождения Гиви», вот. И уже сделать ничего нельзя, ты уже приехал. Вот эта песенка про это как раз.
Меня заказали, сегодня к обеду
Машину подали, и я уже еду
Намеченным курсом, увидеться с вами
Ребята со вкусом, ребята с деньгами.
Меня ожидают, везде и повсюду
Меня предлагают, как главное блюдо
В финале концерта, просчитанный вызов
После десерта, перед стриптизом.
Меня заказали, и все без обмана
В торжественном зале, накрыта поляна
Бокалы и дамы, улыбки и тосты
Под «Все очень просто», под «Солнечный остров»
Боксеры от злости, не чувствуют боли
Мне хочется костью, встать у них в горле
Но кость проглотили, мала была, каюсь
И счет оплатили, и я улыбаюсь
Александр Кутиков.: Очень многие вещи писались, прямо, можно сказать, «на коленках». Собирались вместе – есть тема. Попробуем? Попробуем. Так покрутим, так посмотрим…
Меня заказали, на вечер купили
Всего облизали, и чуть не убили
Спасло только чудо, самая малость
Меня не доели, и что-то осталось
Не
надо так
Александр Кутиков.: Эта песня вообще ни каким образом не подвергалась никаким переделкам в студии у Державина, – вообще. Как все было записано: мы «оттрэчили» ее - почистили кое-что в треках просто, вот, и дальше Жека мне сказал: «Ты вот помнишь такую-то такую песню у Кэба Мо?» Я говорю: «Помню». «Ну, вообщем, что я тебе буду говорить…» Ну, я сел и за один вечер эту песню свел. Старик остался доволен. Он обычно очень скептически настроенным приезжает в студию. Ему надо сразу же что-то поругать. Ну, так, ласково…, поворчать… А тут я поставил, он посидел…
Андрей Макаревич: Когда он ворчит – самое ласковое слово у него – говно… Самое доброе. Остальные здесь воспроизвести невозможно.
Александр Кутиков: Вот. Он так посмотрел и сказал: «Хм…Нормально…» Удивленно так, знаешь…
Ты думаешь, что я исчез – не надо так
Ты думаешь, что я подлец – не надо так
Ты думаешь, что мне конец – не надо так
А я добрался до небес – мне надо так
Ты думаешь, что я запил – не надо так
Ты думаешь, что я копил – не надо так
Ты думаешь, с ума сошел – не надо так
А я в другую дверь зашел – такой пустяк
Андрей Державин: Для меня, конечно, близок дух ритм-энд-блюза, потому что мне, честно говоря, такая музыка нравится больше, чем та, в которой слишком много намешано…
Ты думаешь, попал в беду – не надо так
Ты думаешь, найдут в пруду – не надо так
Ты думаешь, друзья сдадут – не надо так
А мне наскучил твой уют – такой пустяк
Ты думаешь, что я звонил – не надо так
Ты думаешь, посуду бил – не надо так
Ты думаешь, совсем пропал – не надо так
А я в другие сны попал – хорош пустяк
Рыбак
– рыбака
Андрей Макаревич.: Вот у Кутикова потрясающая память…
Александр Кутиков: Два года тому назад, позапрошлым летом, мы были на Алтае. Тяжелые четыре дня в Катуни, вот. То есть они замечательные… и при этом тяжелые… Вот. И в один из дней ты
сказал: "Тема-то какая… Рыбак – рыбака. " И буквально через день ты принес два уже написанных куплета
Андрей Макаревич: Ну да, когда понятно про что , то все делается очень быстро. Год Кота, год Кота.. Рыбак – рыбака!
Александр Кутиков: Это был тот день, когда ты со Скляром варили вот эту… барана, помнишь?
Андрей Макаревич: Да, да…
Александр Кутиков: В пять утра там было что-то
Андрей Макаревич: Мы пели песни у костра. Это было дивно
Евгений Маргулис: Макар мне показал полтора аккорда, говорит «Придумай сюда какой-нибудь такой рифец…» Я придумал рифец, и с этим рифом она и осталась, все…
Все в этом мире не ново,
В гору не закатится шар
Доктор в каждом видит больного,
Пожарный всюду видит пожар.
Летчик видит синее небо,
Пограничник видит врага,
Странник видит край, где он не был
И только рыбак – рыбака
Пьющий видит все, что не пили,
Кошка всюду чует мышей,
Оперу мерещится киллер,
Киллер в каждом видит мишень.
Адвокат в каждом видит клиента,
Прокурор в каждом видит ЗеКа,
Электрик видит синюю ленту,
И только рыбак – рыбака.
Александр Кутиков: Отношение к рыбалке у всех в коллективе «Машина Времени» - положительное. Потому что в результате рыбалки возникает хорошая компания.
Андрей Макаревич: Потом я всех рыбой кормлю обычно…
Александр Кутиков: Ну, я это и имею ввиду
Истина в вине, вино в магазине,
У магазина вертится пьянь.
Янь всю ночь мечтает об Ине,
Иню всюду видится Янь.
Сталин всюду видит измену,
Ленин видит пленум ЦК,
Трагик видит новую сцену
И только рыбак – рыбака
Андрей Макаревич: Я беру не меньше, чем отдаю, а может, иногда и больше. У меня бывает роскошное настроение, часа полтора после концерта. Я могу острить, всем нравиться, куражиться, выпить литр водки, потом как-то все так раз, и опять пришло в нормальное состояние, сдулось.
Александр Кутиков: Вообщем, Андрюха, надо чаще играть на концертах
Андрей Макаревич: Да, да, да. Но не на столько, чтобы «обрыдло». Это тоже важно.
(«Поворот»)