Он популярен давно и бескомпромиссно.
 Его любят: поют и читают, смотрят и слушают.
 А иногда даже цитируют.
 Еще на него злятся и бросают нелепые упреки.
 В том, например, что "судьбу бунтаря и поэта променял на колпак поварской..." Еще завидуют, что поет, рисует, пишет и сочиняет, снимает и показывает, ныряет... И вообще - живет в свое удовольствие. (Кстати, об удовольствиях. Недавно они вместе с Александром Розенбаумом воротились из экспедиции по джунглям Амазонки. Об этом - см. ниже).
 Но Макаревич еще и философ. Он движется вперед, посвящая себя лишь тому, что действительно любит.

- Андрей, как вы умудряетесь все успевать? Откуда столько жизненных сил?
- Успеваю с трудом. Я очень мало сплю, пять-шесть часов, иногда - меньше. Я привык, чтобы на работе все было четко и организованно. Когда я только пришел на ТВ, мне попытались объяснить, что, если съемка назначена на десять утра, а оператор пришел в одиннадцать - это нормально. Мало того, это обусловлено спецификой работы и по-другому не может быть. Мне понадобилось полгода, чтобы доказать обратное. А что касается жизненных сил, то не надо заниматься тем, чего ты не любишь, потому что это сокращает жизнь.
- По какому принципу вы приглашаете гостей в программу "Смак"?
- Гость обязательно должен быть известен и обязательно интересен зрителям. "Смак" - это не элитарная программа, здесь жесткие правила игры. Поскольку исторически сложилось так, что наши люди привыкли доверительно беседовать на кухне, была выбрана кухня. А чтобы это не были просто говорящие головы, я придумал, чем занять гостей в это время.
- Тем не менее, многие считают вас кулинаром.
- Как выяснилось недавно путем опроса, телезрители разделились на две почти равные половины: кому-то интересен гость, а кому-то кулинарные рецепты. Так что, если часть населения меня всерьез считает поваром, я уже ничего поделать не могу.
- Кулинарное искусство в дикой местности пригодилось?
- Да, конечно. Нужно было как-то питаться, и в мои обязанности входило подать к столу свежепойманную рыбу. А еще мною записан экзотический рецепт приготовления большой черепахи.
- Вы расскажете о нем в "Смаке"?
- Не уверен, что это будет так уж интересно. Хотя... как знать.
- Еще вас считают бизнесменом. Многие думают, что у вас куча денег.
- По поводу кучи денег я могу сказать, что многие месяцы ОРТ не платило нам ни копейки. То есть положение шахтеров. И это при том, что мы вынуждены выдавать зарплату людям, которые у нас работают.
- Кто-нибудь отказывался от участия в ваших программах?
- От "Абажура" не отказывался еще пока никто. От "Смака" отказывались - например, драматические артисты. Возможно, они считают, что это не соответствует их образу.
- Как часто вы сами смотрите телевизор? Есть ли передача, которую вы стараетесь не пропустить?
- Нет. За тем исключением, если мне звонит кто-то из моих товарищей и просит посмотреть его передачу. Еще стараюсь смотреть программы, где были живые съемки "Машины Времени" или меня, чтобы понять, насколько хорошо это получилось.
 - Лет десять-пятнадцать назад вы думали, что когда-то сможете работать на ТВ?
 - Были мечты сугубо отвлеченного порядка. Я был уверен, что советская власть продлится вечно... Во всяком случае, на наш век хватит. Что "Машина Времени" никогда не поедет за границу и только, может быть, в конце существования  ей разрешат выступить в Москве.
 Точно так же я мог предполагать,  что когда-то смогу работать на ТВ.
 - Андрей, а что сейчас с программой "Эх, дороги..."?
 - Она прожила два с небольшим года и тихо закончила свое существование. При том,  что выпусков шесть было снято, но так и не показано.
- Какую программу вы хотели бы сделать в будущем?
 - У меня было много задумок, но при сегодняшней ситуации...
 - ?
 - Не хочу сказать, что я человек с какой-то гипертрофированной грдостью. Но у меня возникает ощущение, что я все время хожу и чего-то прошу. Почему-то, когда пишу песни, такого ощущения нет. Наоборот, от меня хотят их слышать, меня просят... Здесь же я стараюсь сделать так, чтобы было хорошо, а потом еще трачу массу сил и времени, чтобы это доказать. Я получаю большое удовольствие от делания программ, но очень тяжело дается их размещение в эфире. Может быть, есть люди, которые относятся к этому легче, но я себя чувствую неловко.
 - А почему так происходит?
 - Я думаю, здесь несколько причин. Во-первых, люди, которые стоят у руководства каждого канала, как правило - профессионалы. И каждый обладает своим представлением о том, каким должен быть его канал. Во-вторых, производителей -  масса, и все хотят работать. В-третьих, существуют всякого рода завязки между производителями и выпускателями. Я все-таки, по их ощущению, - человек со стороны, за своего они меня, думаю, не держат и с самого начала постарался поставить себя так, чтобы ни от кого не зависеть: компания у нас маленькая, но все свое - вплоть до монтажной техники. И еще. Существует эффект: психологически не любят пускать на свою поляну людей с другой.
 - А как вы относитесь к тому, что о вас пишут и говорят?
 - Да никак.Потому что говорить может каждый, это его право. А с тем, что пишут, я уже смирился. Во-первых, все гоняются за сенсацией. Во-вторых, у прессы довольно странное представление о том, что интересно читателю. Так что, если ты пришел на презентацию, важно сфотографировать не тебя, а то, как ты пьешь, как ты писаешь или обнимаешь незнакомую девушку. Остальное сегодняшнюю прессу мало волнует. И теперь я всячески стараюсь избегать этого, боюсь куда-нибудь пойти.
- Чего не хватает, по-вашему, ТВ?
- Не нравится сознательная дебилизация. ТВ - не кино, оно не может быть элитарным, хотя когда-то я бился за это. Пока что это невозможно.
- Если была бы возможность, вы взялись бы открыть канал?
- Мне было бы очень интересно, и на этот счет у меня много задумок. Единственное, чего  боюсь, - отстутствия времени. Ведь, к сожалению, пока у нас никому нельзя ничего доверять. Если хочешь, чтобы вышло так, как ты придумал, делай это сам. Придумать концепцию канала - дело достойное.
- Каким бы был ваш канал?
- Первое - нетенденциозным, второе - нечернушным, и третье - не лишенным чувства юмора.
- Значит, это вполне реально?
- Думаю, да.
- Андрей, а вам хотелось бы снять фильм?
- Хотелось бы. Но я возьмусь за это, когда почувствую, что готов.
- Интересно, в поездку по джунглям вы брали с собой видеокамеру?
- Да, в джунглях мы отстняли четыре часа пленки. К сожалению, на сегодняшний день, как я уже говорил, у меня нет телепрограммы "Эх, дороги...". Но не смотря ни на что, я обязательно смонтирую фильм. Где и как нам удастся его показать, пока не знаю.
- Вы представляете себя актером или режиссером?
- Режиссером  представляю, а в качестве актера ощущаю себя не очень хорошо: не уверен, что обладаю большим талантом. Кино - это ведь режиссерское дело. И, если режиссер твердо знает, что ему нужно, у него прекрасно играют и непрофессиональные артисты. Даже люди с улицы.
- А как сейчас "Машина Времени"?
- В этом году нам грозит тридцатилетие. И возникло желание отметить его достойно - большим туром по сорока городам Росии и еще по ближнему зарубежью.
- За какой период?
- В течение года. Единственное - нужно собрать много денег, потому что мы хотим сделать недорогие билеты, плошадки - большими, звук и свет - первоклассными... И чтобы зрители получали какие-нибудь подарки. Так что, без спонсорской помощи не обойтись.
- В Москве будет что-то выдающееся?
- Мы приложим к этому все силы. У нас несколько вариантов того, как провести празник в Москве, но не хочу рассказывать, пока не выберем один. Да и денег, честно говоря, пока что нет ни копейки.
- О последнем сольном проекте "Женский альбом". Песня "Меня очень не любят эстеты" - суть собирательная? Или посвящена конкретной ситуации?
- Она собирательная, и, может быть, мне несколько несвойственная.
- "...Заявляю вам всем при народе..." - захотелось ответить?
- Да, захотелось. Потому что накопилось.
- А копилось долго?
- Довольно. У нас дух конфронтации, разделение на красных и белых умрет еще не скоро. Сначала "Машину времени" обвиняли в том, что она продалась в Росконцерт. Потому что нам удалось поставить себя в такое положение, что мы работали не на подпольных площадках под угрозой быть "повязанными", а на больших сценах. При этом получали мы гораздо меньше, чем настоящие подпольные авангардные группы. Если бы, выйдя на сцену, мы запели песню Пахмутовой, я этот упрек принял бы. Но я продолжал петь то же самое, что и всегда. Мало того, прошло два года, и когда подпольные группы, выйдя из своего подполья, поехали по тем же площадкам, упреки как-то стихли. Потом, когда страна смотрела фильм "Душа" или "Начни сначала", экстремальная часть аудитории ругала нас за то, что теперь мы продались в кинематограф. Прошел год. Костя Кинчев, Боря Гребенщиков и Юра Шевчук снялись в кино, и все стало как бы нормально.
 Так сложилось исторически, что многое нам приходилось делать впервые. Поэтому-то шишки и летели. Я к этому спокойно относился. Потому что, во-первых, только мы сами вправе решать, что и как нам делать. Во-вторых, мы очень хорошо к себе относимся. Очень хорошо и очень строго. И никогда бы не стали делать то, что нам было бы выгодно, но неинтересно.
- Андрей, у вас так много занятий - и музыка, и живопись, и телевидение... Многие не понимают, что главное для вас - все. И потому часто удивляются, зачем это вам нужно.
- Да зачем им это понимать? Это мое личное дело. Я ведь никому ничего не навязываю. Всегда можно и пластинку не покупать, и на концерт не ходить, и выставку не посещать, и не включать телевизор. А главное все потому, что второстепенное я уже отбросил.
- Вас часто представляют как убежденного холостяка. Это соответствует правде?
- Я не убежденный холостяк, как пытаются многие меня представить. Просто я не вижу рядом того человека, с которым мне хотелось бы быть постоянно. Но если мне встретится такой человек, я с удовольствием перейду в категорию женатых людей.
- Сейчас ваша семья - это...
- Это я сам и моя собака.
- Кавказец Батя знает команду "фас"?
- А ему не надо, он и так все видит.
- Итак, на днях вы с Розенбаумом вернулись из путешествия по Амазонке. Почему решили именно туда?
- Это место интересовало с детства.
- Как долго продолжалось путешествие?
- Непосредственно нахождение в диких местах - восемь суток.
- Амуниция дайвера (акваланг, ласты и проч.) была при вас?
- Ее я с собой не брал, просто там негде нырять.
- А купаться-то купались?
- Да, разумеется. Но с очень большой осторожностью. Потому что, как выяснилось, в Амазонке водятся непонятные рыбки, которые любят залезать в естественные отверстия человеческого тела. Те, что поменьше - в "перед". А те, что покрупнее, - соответственно...
- ?
- Там они помирают и, конечно же, начинают разлагаться. И никому неведомо, почему эти паразиты кончают жизнь таким странным способом.
- Андрей, нааверное, страшновато в джунглях?
- Нет, не страшно.
- Тогда какие эмоции?
- Положительных больше.
- Зверей видели?
- Их там мало. К тому же, они пугались шума нашей лодки.
- То есть, крокодилы не наблюдались?
- Почему, мы их видели, но только ночью: глаза у них, как у кошек, светятся. Только не зеленым, а оранжевым светом.
- А самое сильное впечатление?
- Ну в двух словах я не могу вам сказать... А вообще, когда сбывается детская мечта, - это само по себе уже сильное впечатление.
- Ах, да,  совсем забыл о главном: гнуса много было?
- Много!